ЗАЛАМ ЛИТЕРАТУРНО-МЕМОРИАЛЬНОГО МУЗЕЯ ФЕДОРА МИХАЙЛОВИЧА ДОСТОЕВСКОГО

Уже не раз рассказывалось о неоднократном пребывании в нашем городе всемирно известного писателя Федора Михайловича Достоевского, который в первый раз побывал здесь летом 1885 года.
Нескольким из этих посещений              мы обязаны Марии Дмитриевне Исаевой (в девичестве Констант), воспитанной  в семье потомка французских эмигрантов. Исаева получила образование в женском пансионе  и Астраханском институте благородных девиц.
С Достоевским свела ее судьба, когда тот находился в семипалатинской ссылке.
Друг писателя, географ и путешественник Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский писал о Марии Дмитриевне Исаевой: «Она сказывалась самой образованной  и интеллигентной из дам семипалатинского общества. Высоко охарактеризовал ее и барон Врангель, на глазах которого разыгрывалась мучительно трудная драма любви Достоевского и Марии Дмитриевны, отметив, кроме прочего, ее необыкновенную живость и впечатлительность. При этом она была страстной натурой, хорошо разбиралась в музыке и отлично владела французским языком».
Сам Достоевский после ее смерти, а умерла она в возрасте 34 лет от тяжелой наследственной формы туберкулеза, вспоминал о ней с глубоким чувством: «Была эта женщина души самой возвышенной и восторженной.  Сгорела, можно сказать, в огне этой восторженности и в стремлении к идеалу, и чиста и наивна при том была, совсем, как ребенок». Исаева осталась для Достоевского тайной и чудом, творческим искуплением и молитвой.
В школьных учебниках о ней нет ни слова, а между тем Достоевский обязан ей лучшими своими женскими образами, персонажами мирового значения – Катерины Ивановны Мармеладовой и Настасьи Филипповны Барашковой. Мария Дмитриевна не родила писателю наследников, но подарила жизнь его литературным персонажам, стала запоздалым творческим искуплением и вечной молитвой автора.
Спустя годы, под впечатлением кузнецких переживаний, когда Достоевскому пришлось соперничать с искателем руки и сердца Исаевой Марии Дмитриевны, учителем рисования Николаем Борисовичем Вергуновым, который был на пять лет моложе Марии Дмитриевны, в самом автобиографическом романе «Идиот», в «Униженных и оскорбленных», «Вечном муже», он отразит иные,  чем его варианты разрешения «грозного чувства», «любовного треугольника»: бегство невесты из-под венца, сумасшествие жениха, убийство невесты соперника.
Первая встреча в Семипалатинске произошла в «фантастической реальности», на тонкой грани жизни и литературы, в то мгновение, когда было невозможно понять, было это или разыгралось воображение, привиделось, померещилось. Он еще не знал ее имени, но уже в «Бедных людях»,  силой писательского таланта создал характерный женский тип, предугадав знакомые черты.
В 1856 году в письме к Александру Евстафьевичу  Врангелю Федор Михайлович Достоевский  писал: «…Она была свет моей жизни. Она явилась  мне в самую грустную пору моей  судьбы  и воскресила мою душу. Она воскресила во мне  существование, потому что я встретил ее…»
16 апреля 1864 года у остывающего на столе тела своей ангелоподобной жены, Достоевский задает пронзительный риторический вопрос: «Увижусь ли с Машей!..»  Он – убитый горем муж, разочаровавшийся Мечтатель, не получивший в супружестве ожидаемой заботы и любви, спустя годы напишет: «… несмотря на то, что мы были положительно несчастны вместе, мы не могли перестать любить друг друга; даже чем несчастнее были, тем более привязывались друг к другу».
Встреча с Исаевой в реальном и мифическом времени, постижение ее тайны – это, своего рода, решение Достоевским одного из главных и мучительных художнических вопросов: воскресение через жертву, возможность чуда, как явления. Узреть и ощутить тонкую материю чуда под силу не каждому,  и не каждому по плечу такая любовь.