Об этих и многих других интересных фактах можно прочесть в “Истории Алтайского края XVIII-XIX веков”, написанной кандидатом исторических наук, доцентом Алтайского педагогического университета Аркадием Контевым. Вообще-то это учебник для вузов, но написан так интересно, оформлен и напечатан настолько качественно, что многие любители истории хотели бы заполучить его в личные библиотеки. Да жаль – тираж всего сотня экземпляров.

Аркадий Контев: Вузовских учебников по этому периоду раньше не было. Сначала я рассчитывал просто издать материалы своих лекций. Однако начал писать пособие, и понял, что вариант с лекциями не проходит. Понадобились дополнительные исследования, пришлось перелопатить немало материала. Это, конечно же, авторский учебник. Не знаю, хорошо или плохо, но я не пытался писать в стиле “галопом по Европам”, обо всем помаленьку. Для меня было важно объяснить знаковые моменты истории нашего региона. Почему что-то было так, а не иначе. Но как только отходишь от привычных штампов, приходится многое объяснять дополнительно. Выдернешь какое-нибудь событие, и вся цепочка порвется, возникнут неясности.

Предполагалось, что учебник выйдет без иллюстраций, но очень скоро стало ясно – без карт не обойтись. Потом возникла необходимость в схемах – например, тех, что объясняют устройство паровой машины Ивана Ползунова. Потом я понял, что нужны иллюстрации. И тут встал вопрос о качестве издания. Ризограф не дает высокого качества, что особенно отражается на восприятии карт. К счастью, вуз помог решить проблему.

В вашей книге развенчивается немало мифов. Какие из них самые живучие?

Аркадий Контев: Народные мифы, связанные с демидовской “тайной выплавкой серебра”. Про это чего только не сочиняли. Некоторые легенды настолько красивы, что писателям грех было их не использовать. Вдобавок в девяностые годы журналисты придумали миф о том, что серебро якобы выплавляли в глубине Змеиногорского рудника. Как это можно делать там, где нет достаточного притока воздуха? Но легенда тем и интересна, что создает образ, не нуждаясь в логических доказательствах. Был даже миф о том, что Демидов рубил головы своим крепостным прямо на Барнаульском заводе. Зачем, почему? А не важно, зато цепляет, будоражит воображение….

Другой ряд наиболее живучих мифов связан с датами основания городов. Тут уже работает административный фактор. Взять Барнаул – все историки уже признали, что он был образован не в 1730 году, а в 1739-м. Но городская власть с этим не соглашается, у них своя аргументация: вы, историки, завтра новую дату назовете, а нам опять все документы переделывать? Такая же картина с датами образования Колывани (не 1726 год, а 1728-й) и Змеиногорска (не 1736-й, а 1744 год).

Какая из исторических фигур для вас самая загадочная?

Аркадий Контев: Я бы иначе сформулировал – противоречивая, неоднозначная. Это первый томский губернатор Петр Козьмич Фролов (был период, когда территория нынешнего Алтайского края входила в Томскую губернию). Неординарная личность! Он был начальником алтайских заводов, открыл у нас краеведческий музей, обустроил Демидовскую площадь. Но парадокс в том, что при Фролове на заводах начался технический застой, он был противником всяческих новшеств. Мне нравится, как охарактеризовал Фролова доктор исторических наук Виталий Ведерников: “в персоне Фролова соединились противоречивые черты – изобретателя-рационализатора и администратора-консерватора”. При даровой рабочей силе заводы дают тысячу пудов серебра, приносят полтора миллиона рублей прибыли – зачем что-то менять? Но именно в то время начался застой – проблемы накапливались, а их предпочитали не замечать. На мой взгляд, застой тогда и наступает, когда вроде бы все нормально, и, кажется, что ничего не надо менять. Когда нефть льется рекой, зачем что-то придумывать?

Что из истории края вы хотели бы увидеть своими глазами, будь такая возможность?

Аркадий Контев: Все-таки, наверное, Демидовский период в истории Алтая, первая половина XVIII века. Очень интересны такие личности как Андрей Беэр, Иоганн Христиани. У нас нет даже их изображений, хотя Бэер по воинскому званию был генерал-майором. Но служил он на окраинах империи, и написать его портрет было некому. Ну и, конечно, хотелось бы взглянуть на Ивана Ползунова и его машину. В 1940 году академик Данилевский написал об изобретателе замечательную книгу. Но после войны наступило “время приоритетчиков” – требовалось утверждать приоритеты отечественной науки. Доказывать, что иностранцы, особенно немцы, всегда нам русским только мешали. Что радио первым изобрел Попов, а не Маркони. Что первый паровой двигатель сделал Ползунов, а не Ньюкомен. И вообще, Россия – “родина слонов”. В эту волну попал, увы, и Данилевский, начавший утверждать, что иностранцы только мешали и вредили Ползунову. Так и родились многочисленные штампы про замечательного изобретателя, которого не ценили современники, а зловредный англичанин Уатт украл у него идею. На самом деле все было намного сложнее и интереснее.

Переселение российских крестьян в Сибирь – целая эпопея. В чем были ее особенности на Алтае?

Аркадий Контев: В Алтайском округе – в него в то время входили Горный Алтай и часть территории Казахстана – все процессы проявились особенно выпукло, поскольку сюда переселенцев прибыло больше всего. На Алтае сформировались две категории жителей. Первая – старожилы. В нее входили казаки, старообрядцы и синодальные крестьяне, горнозаводские работники, чиновники, алтайцы. Вторая – переселенцы. Их появление стало настоящим потрясением для старожилов, поскольку долгое время на Алтае запрещалось селиться. Сюда хлынул поток совершенно разных людей, начиная с Урала и заканчивая Полтавщиной и Харьковщиной. Начался болезненный процесс привыкания друг к другу старожилов и “понаехавших”.

Напряжение вызывал не только земельный вопрос, но и разный уклад жизни. Например, приехавшие с Украины, носили штаны с карманами. И старообрядцы объясняли это необходимостью носить в них табак, а они терпеть не могли курящих. В свою очередь новоселы считали староверов жадными, потому как те не давали из своей чашки напиться (а причина-то была в религиозных моментах). Выходцев с Вятской губернии местные считали туповатыми из-за необычного говора. Русские не понимали и не воспринимали русских – вот что было поразительно!

Сейчас много разговоров и споров о том, кого следует считать настоящим патриотом своей страны, а у вас какое мнение?

Аркадий Контев: На мой взгляд, патриот – это тот человек, который болеет за свою родину и желает ей лучшего. Но здесь начинаются большие разногласия. Одни считают, что лучше всего для родины сохранить все старое-доброе, традиции. Для этого надо запретить любые изменения. Другие полагают, что надо говорить только о хорошем. Поясняют: мы же не критикуем своих матерей, хоть и знаем их недостатки. Мне по душе позиция Юрия Лотмана. Он был убежден, что патриотизм для интеллигенции состоит в умении видеть недостатки, говорить о них и показывать, как избежать.

Для меня патриотизм в умении и мужестве говорить правду. Как только мы начинаем врать во имя чего-то, то рано или поздно попадаем впросак, и все рушится. Нельзя воспитывать патриотизм в людях на фундаменте лжи. Взять прошлое столетие. Чтобы написать настоящую историю Алтайского края ХХ века, ученым нужно идти в архивы и заново все исследовать. Будет тяжкий труд, потому что ХХ век – для серьезного историка пока видится большим белым пятном. Нужно искать факты и одни лишь факты, излагать их и пытаться докопаться до причин. Правда, пока никто не хочет всерьез заняться минувшим веком. Есть несколько диссертаций, и не более. Тому, кто напишет честный учебник по истории ХХ века, вообще можно памятник поставить.

Памятник Ползунову в Барнауле есть. Как и крестьянам-переселенцам. Чью еще память вы предложили бы увековечить?

Аркадий Контев: Основателей Барнаула. Мои кандидаты – плотинный мастер с Урала Роман Латников и его товарищи. Или собирательный образ горного офицера. Когда-то Барнаул называли “городом красных мундиров” – такую форму носили горные офицеры. Их было всего-то 20 человек на весь округ, но влияние на развитие города, в том числе, культурное горные офицеры оказали очень существенное. Акинфий Демидов в Барнауле ни разу не был. Хотя как один из символов своей эпохи – почему нет? А можно пойти по другому пути. Там, где автомобильная развязка перед Новым мостом, когда-то стояла Барнаульская крепость с башнями и пушками, построенная в 1746 году. Сохранилось ее подробнейшее описание. Почему бы не реконструировать крепость? Она станет украшением окрестной территории.

* В литературе встречается утверждение, что Джеймс Уатт мог воспользоваться изобретением никому не известного барнаульского инженера. Это исключено. Машина Ивана Ползунова было паро-атмосферной, а двигатель Уатта не использовал атмосферное давление и мог применяться в различных производствах, поэтому назывался универсальным.

* До приезда переселенцев валенки на Алтае были редкостью. В 1890 году П.А. Голубев писал: “Сибиряки в городах и деревнях еще и теперь помнят, как лет 30-35 тому назад пимы были большой редкостью, а вместо них сибиряки по зимам носили нечто вроде длинных чулок, сшитых из собачьей или оленьей шкуры”. Первоначально именно такая обувь называлась “пимами” (от ненецкого “пиуы” – сапоги), затем это название перенесли и на валенки.

* Почти в каждой деревне потомки переселенцев рассказывали легенду о том, что старожилы принимали новосела только в том случае, если он за одни сутки мог построить дом и затопить печь. А если хозяин не укладывался в срок, старожилы разрушали недостроенный дом. Конечно, это фольклорное преувеличение, в основе которого лежали факты реального разрушения старожилами домов непрошенных переселенцев.