Около полуночи 14 апреля 1980 года средствами ПВО 4-й отдельной Уральской армии более чем в ста километрах к северу от Свердловска были зафиксированы непонятные метки на радарах и световые сполохи в небе – аномальные атмосферные явления, как тогда было принято официально именовать НЛО в отчетах.

На сигналы системы госопознавания системы “Свой-чужой” цели не отвечали. Всего радиотехническими средствами на индикаторах кругового обзора РЛС было зафиксировано то три, то четыре метки (четвертая цель то появлялась, то исчезала).

Из Разведывательно-Информационного Центра (РИЦ) армии, как сообщал дежурный офицер, находившийся на дежурстве, поступило сообщение: цели резко меняют высоту и направление полета и явно непохожи на какие-либо из известных летательных аппаратов. Были включены дополнительные РЛС типа 5Н84 “Дубрава” и другие, выдававшие информацию в РИЦ. Оповещения о нахождении каких-либо “своих” целей в этой зоне ПВО не поступало, как и о проведении каких-либо испытаний.

Была поднята тревога, и за пять минут по системе Свердловского и Пермского РЦ ЕС УВД (районные центры управления воздушным движением) прошла команда закрыть воздушное пространство района ПВО для своих “бортов”, а также закрыть гражданские аэропорты Свердловск (Кольцово) и Пермь (Большое Савино) для приема и выпуска самолетов гражданской авиации, отменить все вылеты, а все подходящие самолеты направлять на запасные аэродромы. В воздухе имели право работать теперь только военные.

Местное командование ПВО долго колебалось, перехватывать цели или нет ввиду их переменчивого и неясного характера (цели выделывали такие маневры, что наводили на сомнение в их реальности – резко меняли высоту от 10 до 20 километров, а также по курсу полета, метались на экранах РЛС из стороны в сторону на десятки километров, как призраки, двигались зигзагом, скорость целей была не менее 1,5-2 М (звуковой).

Были выдвинуты версии, что это сбои в системе работы радаров, какие-то помехи, вызванные возмущениями магнитосферы, температурной инверсией, или особые метеорологические явления, либо какие-то хитроумные штучки вероятного противника, возможно, с помощью воздушных зондов – АДА (автоматические дрейфующие аэростаты вероятного противника) с аппаратурой электромагнитных помех. На аэродромах в Перми и Нижнем Тагиле подняли по тревоге дежурных летчиков, которые оделись в высотные компенсирующие костюмы и заняли места в кабинах истребителей, но приказа на перехват все не было… Хотя цели фиксировались одинаково устойчиво всеми РЛС этого района. Это придавало не слишком весомые аргументы в пользу их реальности, ибо многие считали, что таких целей быть просто не может – ни один самолет или созданный руками человека объект не способен к таким маневрам. Это понимали все, так как перегрузки при таких маневрах таинственных объектов были колоссальные….

Наконец, решились, и из командного пункта 4й Армии ПВО в Свердловске была отдана команда поднять перехватчики. Примерно в 01.30 местного времени 15 апреля 1980 года на перехват НЛО с аэродрома Большое Савино на окраине Перми была поднята дежурная пара высотных истребителей-перехватчиков МиГ-25ПДС (самый скоростной и высотный истребитель ПВО того периода) местного авиаполка ПВО, а с Нижниго Тагила подняли еще одну пару перехватчиков МиГ-23П.

Поскольку этот район Урала, охраняемый ПВО, является стратегическим, к маневрам НЛО над этой местностью отнеслись с беспокойством, понятным для “холодной войны”, балансировавшей на грани горячей.

Летчики получил приказ обнаружить неизвестные воздушные цели к северо-востоку от Нижнего Тагила, попытаться опознать их, и по возможности принудить объекты к посадке на аэродром. Охота за НЛО продолжалась около 20 минут, причем самолеты гонялись за НЛО на форсаже по кругу к югу от Нижнего Тагила в общем направлении по часовой стрелке, израсходовав почти весь запас топлива.

Наводили на цели по данным наземных РЛС, так как от бортовых РЛС МИГов цели постоянно ускользали. Диапазон маневров целей составлял порядка 150 километров к северу и востоку от Нижнего Тагила, а амплитуда изменения высоты колебалась в пределах 10 километров за считанные секунды… В отличие от НЛО, которые демонстрировали впечатляющую маневренность, МиГи не могли совершать развороты под столь крутым радиусом и так быстро менять скорость. Спустя некоторое время с обоих аэродромов подняли еще две дежурные пары на подмогу двум другим парам уже находящимся в воздухе.

Поскольку более тихоходные и менее высотные МиГ-23 не могли угнаться за целями, основная задача по перехвату была возложена на две пары Пермских МиГ-25, способных подниматься выше. Они поднимались на высоты в 12, 15 и 20 километров, пытаясь осуществить перехват целей на трех потолках высот.

Спустя некоторое время один МиГ-23П был вынужден вернуться в Нижний Тагил. Как рассказал летчик МИГа офицерам, подбежавшим к кабине после посадки, он видел два ярко светящихся белым светом объекта: один – похожий на сигару, второй – на “блин” или “тарелку”, которые мгновенно, искрой пронеслись мимо его самолета, и сразу же после этого отказали бортовые радиоэлектронные системы, что едва не привело к катастрофе истребителя. Перехват был экстренно прерван. Лишь благодаря мастерству пилота удалось совершить вынужденную посадку. Наземные службы после осмотра самолета сделали вывод, что причиной могло послужить сильное электромагнитное излучение от объектов.

Когда стало ясно, что сопроводить и принудить НЛО к посадке на аэродром не удастся, с КП была отдана команда применить оружие.

Около 01.50 по местному Уральскому времени, заходя на цель с северо-запада, пилот одного из МиГов-25ПДС майор Н. получил приказ на открытие огня. Благодаря наведению с земли захватил одну из целей бортовой импульсно-доплеровской РЛС “Сапфир-25”, а также видел цель и визуально, как светящийся объект по курсу. Летчик выпустил сразу две ракеты, после чего увидел яркую голубоватую вспышку.

Самолет тряхнуло, от взрывной волны и на командный пункт дивизии ПВО пришел доклад летчика: “Цель сбита… Дайте дальнейшую команду”. Поражение цели было подтверждено и наземными радарами, на экранах которых наблюдали резкое снижение, а затем исчезновение отметки цели. Три другие отметки почти тотчас же после этого исчезли с экранов радаров.

МИГу было приказано заходить на посадку в Нижний Тагил из-за минимального остатка топлива (при этом, по докладу летчика, уже горело табло “ЗГ” – запас горючего). Почти на нуле был керосин и у остальных перехватчиков (особенно у МиГов-23), которые сожгли почти весь свой запас, гоняясь за НЛО на форсаже.

Около двух часов ночи некоторые жители близлежащих поселков услышали очень громкий взрыв, который затем сменился странной, просто вакуумной тишиной.

Несмотря на то, что падение цели было зафиксировано радарами ПВО, установили лишь приблизительные координаты падения сбитого объекта, и найти точку катастрофы ночью в тайге, в кромешной тьме было не так просто. К счастью, метеоусловия были хорошими, небо ясное, видимость удовлетворительная. Ближе к утру, когда начало светать, для экономии времени решили для начала организовать поиск своими силами, не привлекая ПСС (поисково-спасательную службу).

В штабе разложили топографические карты местности, разбили на квадраты, поставили задачи летчикам и провели предполетную подготовку. В 05.00 с Нижнего Тагила на поиски подняли пять МИГ-23 , которые полетели в северном направлении веером. Уже в 05.10 от одного из летчиков, находившегося на высоте 3 тысяч метров и дальности 75 километров к северу от аэродрома поступило сообщение: “Вижу место падения… Стоит столб белесого сизого дыма, повалены деревья… похоже на не яркий, затухающий очаг огня. Там длинная траншея… Объект обнаружен”. Летчик сделал круг над местом падения цели, сфотографировал объект бортовым фотоаппаратом, а затем ему было приказано следовать на аэродром Арамиль близ Свердловска. После приземления под Свердловском пленку из фотоаппарата быстро достали и побежали проявлять, а пилот МИГа был срочно доставлен в штаб соединения ПВО для доклада командованию.

О случившемся незамедлительно было доложено на ЦКП ПВО в Москву. Оперативным дежурным ЦКП ПВО срочно был проинформирован главнокомандующий войсками ПВО страны, Маршал авиации, заместитель министра обороны А.И.Колдунов и другие ответственные лица. По каналам ВЧ информация сразу же попала и к Председателю КГБ СССР Ю.В.Андропову, лично курировавшему проблему НЛО. Спустя некоторое время уведомили министра обороны, маршала Советского Союза Д.Ф.Устинова.

Вскоре после этого из Москвы в Свердловск сообщили, что спецсамолетом-лабораторией Ту-134 с Чкаловского аэродрома прибудет специальная комиссия, включавшая представителей Главного штаба войск ПВО, научно-технического комитета ПВО, МАП (министерства авиационной промышленности), НИИЭРАТ (НИИ эксплуатации и ремонта авиационной техники, г.Люберцы), ГНИИ МО (в/ч 67947 – войсковая часть шестьдесят семь девятьсот сорок семь, г.Мытищи) и КГБ. Было отдано распоряжение принять “литерный” борт на Нижнетагильском аэродроме.

В штабе в Свердловске сформировали группу специалистов для вылета на место падения объекта. В нее вошли 12 человек старших офицеров, которые вертолетом Ми-8 эскадрильи ПВО вылетели из Свердловска в район катастрофы утром, не дожидаясь москвичей.

К 11 утра они обнаружили объект в тайге примерно в 20 километрах к югу от райцентра Верхотурье и радировали в штаб. Уже в 10.50 (по местному времени и в 08.50 по Московскому) в Свердловске стало совершенно ясно: то, что упало в тайге, не было ни самолетом-шпионом какой-либо иностранной державы, ни спутником, ни шаром-зондом, ни чем-либо еще известным. Это не было творением человеческих рук.

Проломив широкую просеку из вековых деревьев, среди клубов сизого дыма, на боку лежал огромный диск, частично зарывшись в грунт. Пилоты “вертушки” подыскали подходящую поляну в тайге за полтора километра от места крушения и посадили туда вертолет.

Тридцатилетний капитан Александр Витков, в то время комендант небольшого военного гарнизона в поселке Верхняя Тура (к западу от Красноуральска), этот день запомнил хорошо. В состав гарнизона входили главным образом военнослужащие дислоцировавшегося в то время в Верхней Туре батальона связи. Среди ночи, около 3-х часов по местному времени, Витков был внезапно разбужен и получил по спецсвязи из штаба округа необычный и срочный приказ – поднять гарнизон по тревоге, отобрать из личного состава подразделение для выполнения особого задания, одеть костюмы химической защиты и изолирующие противогазы, выдать оружие с полным боекомплектом (автоматы Калашникова) и магазины с боевыми патронами, взять с собой приборы радиационной разведки и вывести личный состав для оцепления участка тайги между Красноуральском и райцентром Верхотурье, куда, как было сказано, упал важный секретный объект – один из советских спутников.

Как сообщили ему и другим военнослужащим, операцию по эвакуации объекта следовало сохранить в тайне от всех посторонних, учитывая обстановку “холодной войны” и вероятный интерес к инциденту иностранных разведок. Благодаря показаниям А.Виткова удалось установить и реконструировать ряд важных подробностей случившегося шаг за шагом.

По его словам, к месту инцидента подразделение стало выдвигаться утром 15 апреля, в 07.00 как только рассвело. В составе колонны было 9 единиц техники (шесть БТРов-60ПА и ПБ с радиостанциями и аппаратурой радиационной разведки, два грузовика “Урал” (-4320 с тентом) и один фургон – спецмашина связи) и 39 человек личного состава. Все надели костюмы РХЗ (радиационно – химической защиты) и взяли с собой ИП (изолирующие противогазы с кислородными баллонами). Ориентировались по карте местности.

Подразделение Виткова, промчавшись вначале по дороге на Красноуральск и поселок Выя, затем свернуло на глухую лесную дорогу вдоль реки Салды в направлении села Глазуновка и райцентра Верхотурье. Объект упал, как оказалось, с левой стороны от проселочной дороги за несколько километров, куда пробрались через тайгу по просекам. Дорога заняла примерно два с половиной часа, т.е. около 09.50 по местному времени прибыли на место, проехав около семидесяти (67-70) километров в северо-восточном направлении от Верхней Туры. Выставили оцепление. Приказ был получен строгий – близко к точке падения не приближаться из-за возможного наличия радиации.

Глазам прибывших на место военнослужащих открылась более чем удивительная картина: пропахав борозду длиной 150-200 метров и основательно взрыхлив почву, в тайге лежал наполовину зарывшийся в землю громадный диск с пологим куполом, свалив на пути своего падения целую просеку из вековых сосен. Деревья вокруг места падения дымились, вокруг валялись дымящиеся куски какого-то вещества, сучья, куски древесины, обугленная растительность.

От аппарата исходил сильный жар, вокруг было, как бы марево от раскаленного воздуха, поэтому близко подойти было невозможно (несмотря на запрет приближаться к объекту, среди офицеров нашлись любопытные). Впоследствии это сказалось на состоянии их здоровья из-за радиации. Земля под “тарелкой” очень нагрелась, было такое впечатление, – рассказал Витков, – будто на этом месте горели угли. Пахло также горелой сосной и серой. Во рту чувствовался металлический привкус.

С собой захватили аппаратуру связи и стандартное дозиметрическое оборудование, однако радиостанции отказывались работать, очевидно, из-за сильного электромагнитного излучения от упавшего объекта.

Дозиметры же начинали интенсивно “фонить” на удалении около двухсот метров от диска. По замерам радиации, ее уровень составлял порядка 14-16 рентген в час, поэтому от греха подальше близко к месту подводить основную массу личного состава не стали, а расположились на удалении двух-трех километров. То, что это отнюдь не спутник, стало ясно сразу: о таких больших и круглых спутниках еще никому из военнослужащих не приходилось ни слышать, ни читать, ни видеть. Сообразили сразу и высказали это вслух: “летающая тарелка”!

Неподалеку сел вертолет Ми-8 из Свердловска, прибывший к месту катастрофы почти одновременно с подразделением Виткова, с офицерами штаба 4-й Армии ПВО и специалистами. Вместе с командой Виткова они принялись обследовать объект.

Когда начали подходить к “тарелке”, – вспоминает Витков, -многим стало очень плохо, людей тошнило прямо в противогаз. Было очень нехорошее состояние.

По описанию Виткова, при падении диск опрокинулся набок, он был около 22-26 метров в диаметре и метров пять высотой. Однако определить точные размеры диска можно было только полностью откопав объект. Цвет его был матово-серый, с пологим куполом, который был слегка красновато-оранжевого оттенка (по цвету – как сплав меди и свинца). Снизу он оканчивался цилиндрическим выступом с воронкообразным днищем. Между корпусом и куполом был матово-черный обод. Снаружи диск был почти цел, если не считать зияющей трещины через весь корпус сверху донизу и темных пятен на корпусе. Вдоль верхнего края двояковыпуклого обода шел пояс из 22 излучателей, а также находилась эмблема, отдаленно похожая на трезубец. Люк в куполе, заметил Витков, был вырван, поэтому в корпусе зияло отверстие. Судя по вырванному люку в корпусе, складывалось такое впечатление, что пилоты “тарелки” катапультировались из нее.

Свердловские начальники, прилетевшие на вертолете, отдали команду подготовить “тарелку” для эвакуации. Солдаты вооружившись шанцевым инструментом начали раскопки, освобождая пространство под “тарелкой”. Стали откапывать нижнюю часть, в том месте, куда врезалась “тарелка”. Когда лопаты подносили близко к корпусу “тарелки”, – рассказывал Витков, – они начинали странным образом вибрировать, как и земля вокруг объекта. Видимо это было связано с электромагнитным излучением от диска. Затем достали металлические троса, обмотали вокруг “тарелки” и стали ее вытаскивать БТРами. Благодаря этому удалось привести “тарелку” в более-менее горизонтальное положение.

Днем 15-го числа, спустя где-то часов десять после падения объекта, – вспоминает очевидец ,- нам сообщили, что на место прибыл вертолет ПВО Ми-8 из Свердловска с группой штабных специалистов для обследования аппарата. Стало ясно, что там обнаружено из ряда вон выходящее, когда вскоре на маленький аэродром Уктус в Свердловске, недалеко от штаба Армии ПВО, прибыли сам командующий Уральским военным округом генерал М.А.Тягунов; начальник УКГБ по Свердловской области генерал Ю.И Корнилов и лично Первый секретарь Свердловского обкома КПСС Б.Н.Ельцин, которому доложили о случившемся.

К наступлению вечера 15 апреля было отдано распоряжение начать подготовку объекта для эвакуации. Сообщили, что для этого прибудет грузовой спецвертолет. Приказали прекратить обследование, и готовить “тарелку” для буксировки на безопасное место.

К вечеру 17 апреля на место падения прибыла экипированная спецгруппа специалистов комиссии по расследованию происшествия из Москвы (главным образом из ГНИИ МО, в/ч 67947, г.Мытищи, а также из других учреждений).

Московские специалисты принялись за работу со знанием дела. Оттеснив уральцев, они взяли “тарелку” в кольцо, выставив вперед, как оружие, трубки дозиметрических приборов, висевших на груди блестящих “скафандров”, и двинулись к объекту. Приборы вовсю щелкали. Был привезен и специальный инструмент, том числе – специальные лазерные резаки и пилы с алмазными дисками и сверлами, которыми пытались вскрыть корпус “тарелки”, а также масса другой аппаратуры.

Однако сбитый диск оказался удивительно прочным и даже пилы с алмазным диском, к всеобщему удивлениюего не брали. Специалисты, облазали “тарелку” вдоль и поперек, карабкаясь по приставным лестницам, залазали внутрь. При этом некоторые облучились. Внутрь заходили только в изолирующих костюмах с системой индивидуального дыхания из кислородных баллонов.

Замерили габариты диска – его точный диаметр составил порядка 26,3 – 26,4 (двадцать шесть целых и три или четыре десятых метра), высота – 5,02 метра, вес – 15 (пятнадцать) тонн. Ходили вокруг диска, собирали разбросанные вокруг сплавленные куски чего-то на анализ и аккуратно раскладывали содержимое в контейнеры и пакеты из какого-то особого пластикового материала.

За 100-150 метров от места падения диска было помещено оборудование группы, включавшее компрессоры для нагнетания воздуха. Весь личный состав был в отражающих блестящих изолирующих костюмах (противорадиационной и химической защиты с кислородными баллонами, похожих на отражающие костюмы пожарников), однако это не спасло их от излучения от объекта: у многих после обследования упавшего диска кружилась голова, а некоторые падали даже будучи в скафандрах.

Фотопленки, на которые Свердловские специалисты из штаба ПВО снимали НЛО вблизи, после проявления оказались засвеченными. Можно было фотографировать только на удалении от объекта.

После того, как “тарелку” выровняли, ее можно было подвешивать к вертолету. Закрыли “тарелку” в два слоя: сначала, для экранирования радиации, специальным отражающим блестящим покрытием, похожим на фольгу, а сверху – брезентом, и закрепили снизу карабинами.

Из округа был получен строгий приказ: никого из гражданских к зоне инцидента не подпускать, всем соблюдать режим секретности и конспирации. Поэтому личный состав поставили с автоматами АК-47 наперевес. Объяснили, опасно: радиация!

Работать на месте разрешено было только офицерам и личному составу, непосредственно участвовавшему в операции по эвакуации объекта. Для отвода глаз еще раз среди личного состава был запущен слух, что упал спутник. Всякие перешептывания и лишние разговоры нагрянувшие особисты из особого отдела КГБ старались пресекать.

Вертолет прибыл из Москвы вечером через два дня, 17 апреля 1980 года.

Винтокрылая машина была окрашена в два цвета: серый снизу, желтый сверху. На борту (на хвостовой балке) значился номер: 04103 – это был грузовой вертолет Ми-10, специально предназначенный для перевозки крупногабаритных тяжелых грузов.

“Тарелку” стали крепить на внешнюю подвеску вертолета. Для этого под ее днище завели четыре металлических троса, заканчивавшихся специальным устройством-держателем, похожим на клешни. Для транспортировки соорудили гамак из металлических тросов, способный удержать ценный и особо секретный груз. Закрепить объект удалось с трудом, пришлось изрядно повозиться со снаряжением, поскольку диск был достаточно большим и тяжелым.

Это было видно после того, как вертолет, натужно гудя, стал поднимать “тарелку” и исчез в вечернем небе. Было это около 20 часов 17 апреля 1980г. Темное время суток нужно было чтобы обеспечить необходимый режим секретности. Куда увезли “тарелку” – подчиненным не сказали… Еще раз предупредили личный состав о необходимости сохранять все случившееся в строгой тайне и об ответственности за разглашение…

В составе группы прибывших из Москвы специалистов было двое военных медиков, которые, как удалось узнать позже, внутри диска, на верхнем “этаже”, нашли скрюченные, похожие на лягушку или рептилий тела двух карликовых существ с непропорционально большой безволосой головой около 1,2 метров ростом, с четырьмя перепончатыми пальцами на конечностях (как у рептилий), большими раскосыми черными глазами. Конечности их были узкими и четырехпалыми. Одеты гуманоиды были в плотно прилегающие комбинезоны из металлизированного перламутрового материала. “Спецы” оперативно поместили тела существ в специальные термо-контейнеры, покрытые свинцом (не пропускающие радиацию и химические компоненты) и быстро доставили их на аэродром в Нижний Тагил, откуда контейнеры с биоматериалами вывез тот же самолет Ту-134 обратным рейсом в Москву где проводилась аутопсия (вскрытие), а затем их поместили в герметические колбы в подземной лаборатории-бункере под главным корпусом института.

Изучением биологических существ занимались в Институте медико-биологических проблем (ИМБП), расположенном на Хорошевском шоссе группа из 13 человек, составлявших специальную комиссию под руководством непосредственно директора института, академика медицины профессора А.В.Лебединского.

Вскоре после этого происшествия некоторые из тех военнослужащих , кто находился в курсе, были либо раскиданы по разным “точкам” по всему Советскому Союзу, либо уволены в запас. Военное руководство стремилось побыстрее избавиться от свидетелей, кого перевести в другие места службы, а кого уволить на пенсию.

Стоит отдельно сказать и о нескольких представителях вертолетного отряда Московского летно-исследовательского института (ЛИИ) имени М.М.Громова с подмосковного аэродрома Жуковский, что также был предоставлены в распоряжение Госкомиссии. Это были 5 членов экипажа, включая летчиков, пилотировавших вертолет Ми-10, отобранных из вертолетного отряда ЛИИ под командованием летчика-испытателя, Владимира Тебенькова (позже он разбился в авиакатастрофе).

Им было сказано только, что необходимо провести срочную операцию по доставке на внешней подвеске Ми-десятого, самого грузоподъемного в то время вертолета, особо важного и секретного тяжелого груза на аэродром (что за груз – узнали только на месте). Летчиков выбирали из числа хорошо освоивших Ми-10. В целях секретности и ограниченности допуска отправили только самых необходимых людей экипажем сокращенного состава. В качестве технических консультантов по проведению ответственной транспортной операции были привлечены (а также узнали о случившемся так или иначе от коллег) специалисты ЛИИ по вертолетной технике – летчики-испытатели Н.Н.Казанцев и Г.Н.Архипов, а также Борис Половников.

Что же касается Н.Н.Казанцева, то он лично видел секретный фильм, снятый с земли и вертолета сопровождения Ми-8, где были запечатлены детали этой операции, в том числа отчетливо виден большой круглый объект на четырех тросах внешней подвески под “брюхом” вертолета Ми-10, закрытый брезентом и противорадиационным металлизированным покрытием. (Информация об этом просочилась из ЛИИ, где, так или иначе, были разговоры об этом).

Когда прибыли на место, на борт, помимо пяти московских членов экипажа, взяли троих полковников из штаба ПВО Свердловска. Все остальные полетели другим вертолетом. Взлетели натужно, сказывался вес груза, но операция по транспортировке под Свердловск сбитого диска прошла успешно…

Когда удалось составить более-менее вразумительную картину происшествия (хотя многие детали были далеко не ясны), через три дня о случившемся был проинформирован лично генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета, Маршал Советского Союза, Председатель Совета обороны Л.И.Брежнев. Брежневу докладывал министр иностранных дел А.А.Громыко, которого, в свою очередь, проинформировал Председатель КГБ Андропов.

Также информация о этом инциденте была направлена и ответственным лицам в правительстве и аппарате Минобороны (МО), в том числе проводившим исследования по научно-исследовательской работе (НИР) “Сетка-МО”.

Параллельно аналогичную работу проводили и представители Академии наук СССР (“Сетка-АН”), причем со времени катастрофы НЛО под Жиганском в 1976 году проблема НЛО курировалась непосредственно Президиумом АН СССР под руководством Президента Академии известного “атомного корифея”, академика Анатолия Петровича Александрова (по совместительству – директора Московского Института атомной энергии имени И.В.Курчатова прекрасно осведомленного о фактах изучения потерпевших катастрофы НЛО.

После осмотра комиссией, 3 мая 1980 года диск снова подцепили на внешнюю подвеску вертолета Ми-10 для вывоза в Подмосковье, на Жуковский аэродром ЛИИ. Транспортировка диска (как и других разбившихся НЛО) производилась только в темное время суток, как правило, начиная с 22-х часов, или с 2-х часов ночи до 5-ти часов утра (для соблюдения режима секретности).

Промежуточные посадки делались на военных аэродромах в Ижевске, а затем на аэродромах авиазаводов в Казани и Горьком (Нижний Новгород)… После посадки в Жуковском диск согласно всем методам конспирации спрятали в северо-западном углу аэродрома, сбоку от самолетной стоянки, примыкающей к основной ВПП 12-30 (самая большая взлетно-посадочная полоса аэродрома Раменское длиной 5500м), поместив в один из ангаров…

Оставшиеся в Свердловске обломки (главным образом, части внешнего обода диска, обработанные лазерными резаками и распиленные на несколько фрагментов, также вывезли в Жуковский в чреве самолета Ан-22 “Антей” 566-го ВТАП (военно-транспортного авиаполка, аэродром Сеща)…