Последняя село перед спуском в Чулышманскую долину – Балыктуюль. Но для меня оно наоборот стало первым после подъёма на головокружительный перевал Кату-Ярык. Но когда тайга расступилась, вновь сменившись степью, я понял, что не хочу тут выходить – ехалось нам хорошо, а главная достопримечательность Балыктуюли находится не в этих лугах, а в залах Эрмитажа.

2500 лет назад эти горы населял индоевропейский по языку и европеоидный по внешности народ, в наше время известный как сибирские скифы – хоть и дальняя, но всё-таки родня среднеазиатских саков и скифов Причерноморья. Как и их крымские собратья, сибирские скифы были кочевниками, и точно так же оставляли после себя богатейшие курганы, располагавшиеся характерными цепочками, где каждое звено было поколением одного рода.

Первые научные описания скифо-сибирского мира сделал ещё в 1865 году Василий Радлов по находкам из курганов Катанды (близ Уймонской долины) и Белой Берели (Казахский Алтай), ну а ключевым стало открытие пяти Царских курганов в урочище Пазырык на южном склоне Улаганского хребта, по которым наследие алтайских скифов и называться стало “пазырыкской культурой”. Первый из этих курганов исследовали в 1929 году молодой археолог Михаил Грязнов и его руководитель Сергей Руденко, но важнейшие находки дал Пятый Пазырыкский курган, обследованный в 1947 году. Нынешние Пазырыкские курганы, судя по чужим фотографиям – просто груды камней посреди лугов с кадра выше. Вроде бы, они видны с тракта, но я их попросту не заметил.

А вот в Эрмитаже находкам из этих курганов посвящены два зала. Хотя золотом, драгоценностями и оружием грабители могил поживились ещё в древности, горная вечная мерзлота позволила сохраниться в Пазырыкских курганах куда как менее долговечным вещам. Вот – сама погребальная камера, крепкий сруб наподобие курной избы. Такие дома даже вожди кочевников могли позволить себе лишь посмертно:

К погребальной камере прилагалась повозка, которую привезли туда четверо коней в изукрашенной сбруе и “оленьих” масках с ветвистыми рогами. Похоронив царя, коней умертвили, а повозку разобрали, и всё это сложили в могилу – на том свете им предстояло продолжить путь. Конечным пунктом этого пути стал Эрмитаж, где повозку собрали, а мумии коней и людей легли под стекло витрин в полутёмных залах:

Сбруя коней из Пятого кургана не отличалась роскошью, и это наводит на мысль, что здешнее захоронение было не самым богатым, а самым герметичным, и потому лучше сохранило то, что в других курганах было утрачено. Вот более роскошная конская маска из Второго Пазырыкского кургана, оказавшегося вторым и по числу находок:

Не знаю, что видели скифы в оленьих рогах, может быть – ветви мирового древа, но судя по сохранившимся сюжетам, марал у них был священным животным, возможно умевшим ходить в Небеса, и умерщвлённые в рогатых масках кони на том свете должны были переродиться в маралов.
А на спинах их лежали чепраки – эти уже из Пятого кургана:

Их нити были окрашены настоящим пурпуром из Передней Азии:

И расшиты китайским шёлком:

Опять же из Второго Пазырыкского кургана – кусок татуированной кожи, снятый с мумии вождя. Скифы не были первыми носителями татуировок, но это древнейшая дошедшая до нас традиция татуировки как искусства, и качеству скифских татуировок мог бы позавидовать любой современный неформал:

Однако главные находки Пятого Пазырыкского кургана – другие. Вот, на одной из витрин в его зале лежат деревянные гвозди:

Которыми к стенам “избы” погребальной камеры крепились КОВРЫ. Да, их вешали именно на стены, причём думаю, на стены не только склепов, но и юрт. Ковры с одной стороны делали жилище теплее, а с другой – чем ещё украсить свой дом кочевнику? Оседлые цари расписывали свои дворцы фресками, но фреску с собой не повозишь. Войлочные ковры сибирских скифов своей очаровательной солнечной мультяшностью были вполне похожи на фрески согдианских городов. Ведь и скифы, и согдийцы – всё это были родственные народы Турана, с той разницей, что одни остались кочевниками, а другие начали пахать землю:

Но реально не покидает ощущение, что подъехав к человеку на троне этот гусар (похож ведь на гусара!) заговорит голосом из советских мультфильмов:

А этот персонаж больше похож на Диснеевского злодея. Не иначе как Джафар вернулся свести счёты с Алладдином, который между прочим по “1001 ночи” не из Аравии происходил, а из Китая (то есть не земли Хань, а её северо-западной округи):

Вот эта милота – тоже из Пятого Пазырыкского кургана, и это не детские игрушки, а культовый атрибут – возможно, по задумке жрецов, на том свете эти птички должны были замахать крыльями и взлетев весёлой стайкой, указать вождю путь. Птички сшиты из войлока, а внутри набиты травой и оленье шерстью. Они похожи на лебедей, но лебеди с чёрными концами крыльев здесь никогда не водились, да и размер не тот:

Но ценнейшая находка Пазырыка – это ворсовый ковёр, древнейший сохранившийся в мире. Он был сделан 2300-2600 лет назад, судя по изображённым животным – где-то между нынешним Арменией и Узбекистаном (по разным версиям). Древнейшие на свете инструменты ковроделов, найденные в туркменских могильниках, старше этого ковра примерно на 1000 лет, а первые упоминания о коврах относились к мидийцам. “Разрешение” пазырыкского ковра не самое высокое – 36 узлов на квадратный сантиметр (у “серийных” ковров ручной работы – 25 узлов), а размеры – примерно 1,9 на 2 метра. Версии о его назначении варьируются от культового атрибута до поля игры в кости.

А вообще не так уж много в коврах за 2500 лет изменилось – несложно представить что-то подобное на стене советской квартиры, рядом с гжельским сервизом в шкафу. Только сидел на фоне этого ковра не затюканный инженер в роговых очках, а грозный татуированный вождь с акинаком на расстоянии вытянутой руки.

…В Петербурге я был более чем за полгода до своего Алтайского путешествия, и проезжая Пазырык, лишь мысленно прокрутил всё это перед глазами. Вот и Балыктуюль, впечатляющая обилием и разнообразием аилов. “Нефазик”, кстати, везёт туристов – для автобусов Кату-Ярык не преодолим.

В Балыктуюли заканчивается та 160-километровая дорога, что проложил через Кату-Ярык и Чулышманскую долину к Телецкому озеру совхоз “Советский Алтай” в 1987-89 годах. Следующие 74 километра дороги строились в 1932-40 годах как “официальный” Улаганский тракт, ответвление Чуйского тракта: