Арктическая тема сегодня в моде. Недавно в Соединенных Штатах вышла книга о будущем Арктики. Ее редактор начала предисловие к книге словами «The Arctic is hot» — что можно было бы по-русски передать как «Арктика — горячая тема». Почему Арктика горячая? В Арктике, под толщей льдов, на дне Северного Ледовитого океана, — несметные богатства: металлы, газ, нефть. Современная техника вполне позволяет эти сокровища оттуда доставать. Отсюда ажиотаж и соперни­чество за Арктику и за северные территории.

Что мы знаем об этих территориях? Обычный человек знает, что там холодно. Что там снег, лед, ветры, что там белые медведи, что там героические полярники. Люди живут там в чумах, ездят на оленях, носят меховую одежду. Люди постарше вспомнят, что «напрасно называют Север крайним», вспомнят про «увезу тебя я в тундру», вспомнят, что туда «только самолетом можно долететь», может быть, еще несколько строчек из советских хитов 70-х годов. Кто-то вспомнит фильм «Начальник Чукотки», кто-то недавно посмотрел фильм «Территория» по замечательной книге Олега Куваева. Один мой знакомый мальчик уверенно сказал, что в Арктике живут пингвины.

Но с другой стороны, мы знаем, что в Арктике добывают нефть и газ, а также медь, никель, платину, золото, много чего еще. Мы видели по телевизору, как идут караваны судов по Северному морскому пути — ну или как люди идут по заснеженным улицам Норильска. Может быть, кто-то запомнил и странное название нового арктического порта Сабетта, откуда специальные танкеры везут сжиженный газ.

Вот эти две картинки как-то плохо сочетаются друг с другом. Олени, чумы, белые медведи — с одной стороны. Города, шахты, сжиженный газ — с другой.

Что там происходит на самом деле? Что такое Арктика? Где это, кто там живет? Как формировался этот регион и его население? Вот примерно об этом и будет этот короткий курс.

Сначала — что это и где. Мы будем говорить только о российской Арктике. На самом деле арктические или северные территории есть у многих стран мира. Есть у Канады, есть у Соединенных Штатов — это штат Аляска. Есть у Норвегии, у Финляндии. Есть даже у Дании — потому что Дания владеет островом Гренландия.

Но мы будем говорить про Россию. Где начинается и где кончается российская Арктика? Западную и восточную границу Арктики можно найти просто. На западе это граница России с Норвегией, на востоке это Берингов пролив. Самая его середина, где проходит граница между Россией и Соединенными Штатами. А вот северная и южная граница — их определить труднее.

Примерно последние сто лет принят принцип секторального деления арктических территорий: от крайней левой и от крайней правой границ России мы проводим две прямые линии к Северному полюсу и получаем российский сектор Арктики. То же самое с другими странами. Российский сектор, естественно, самый большой, потому что у России самое длинное побережье, граничащее с Северным Ледовитым океаном. Это не значит, конечно, что Россия имеет право делать в своем, так сказать, секторе все, что захочет.

С южной границей Арктики все совсем трудно. Здесь приходится признать, что Арктика — это очень общее и очень неточное название. Применительно к России лучше говорить об Аркти­ческой зоне Российской Федерации. Эта территория определена с точностью до района. В состав Арктической зоны полностью вошли четыре субъекта Российской Федерации, а именно: Мурманская область, Ненецкий, Ямало-Ненецкий и Чукотский автономные округа, а также 16 муниципальных образований.

В июне 2017 года к Арктической зоне добавлены еще три района Карелии. Переговоры разных субъектов Федерации с центром о включении в арктическую зону еще и еще новых и новых территорий продолжаются. Откуда этот ажиотаж? Почему разные северные территории хотят юриди­чески попасть в Арктическую зону? Потому, что это дает экономические выгоды и льготы. Сейчас готовятся новые законы, согласно которым компании, ведущие дела в Арктической зоне, могут рассчитывать на снижение налогов, на режим свободной таможен­ной зоны и на сокращенные сроки оформления грузов. Эти льготы предусмотрены для бизнеса, который работает в области добычи нефти на новых морских месторождениях, на арктическом шельфе и на суше. Они же предусмотрены для проектов, связанных с добычей и транспорти­ровкой сжиженного природного газа, ну и для других проектов в области добычи полезных ископаемых. Это очень выгодно не только для компаний, но и для территорий, включенных в Арктическую зону. Отсюда и такое острое желание быть туда включенными.

Но вернемся к определению террито­рии. С Арктической зоной мы разобра­лись, а вот Север определить еще сложнее. Достаточно задать себе тот же вопрос, который мы задавали про Арктику: а где южная граница Севера? Понятно, что ответить на этот вопрос непросто. Салехард и Новый Уренгой — да, наверное, это Север. А Нижневар­товск и Сургут? А Тобольск и Тюмень? А Челябинск? Я называю города Западной Сибири, двигаясь с севера на юг, чтобы было видно, что совсем не очевидно, где провести южную границу Севера. Чтобы узнать, какие территории относятся к Северу, приходится, как и в других случаях, обращаться к спискам, а не к опреде­лениям.

Сибирь определить еще труднее. Может быть, Сибирь — это все, что к востоку от Урала? Или, может быть, Сибирь — это Сибирский федеральный округ? Ну а Чукотка относится к Сибири? А Алтай? А Магадан? Понятно, что разные люди, живущие в разных местах, дадут разные ответы на эти вопросы. Чтобы не тратить времени, мы договоримся так. Применительно к истории я буду использовать слова «Север» и «Северная Сибирь» (или просто «Сибирь») как синонимы. А применительно к современности буду говорить «Север», или «Крайний Север», или «Арктика» или «Аркти­ческая зона Российской Федерации». В конце концов, мы все примерно представляем себе, где это. А большего нам сейчас и не нужно.

Арктика и Север — сколько это терри­тории? Арктическая зона РФ имеет площадь примерно около четверти площади нашей страны. Значит, половина Соединенных Штатов влезет в Арктическую зону. А вот население на этой огромной территории очень небольшое. Это приблизительно 2,5 миллиона человек. То есть 1,7 % всего населения России. Это значит, что плотность населения очень низкая.

Еще один вопрос: кто там живет? Первый ответ, который приходит в голову, — что на Крайнем Севере живут коренные народы Крайнего Севера. Да, когда-тотак и было. В XVII и даже в XVIII веке на Севере жили именно коренные народы. Жили своей традиционной жизнью — охотились, рыбачили, пасли оленей. Но эта ситуация давно в прошлом. Сегодня не так просто разделить население Севера на коренных и приезжих. Попытки выделить коренное население на основе здравого смысла не удаются. Не удается дать этому понятию строгое определение. Дело в том, что границы между этими группами подвижны. Те, чьи предки жили здесь сотни и тысячи лет назад, и люди, которые живут здесь сейчас, мало чем отличаются от более нового населения. Приезжие более раннего времени постепенно становятся постоянным населением.

Представьте себе молодую пару, которая приехала, скажем, в 1960 году осваи­вать Крайний Север. Тогда это было большое движение. Как часто бывает, эти люди приехали на короткий срок, по контракту, на три года, чтобы заработать денег. Но потом продлили контракт, остались еще на три года… В те времена на Севере платили в два, а то и в три раза больше за ту же работу. И молодые люди охотно ехали на Север зарабатывать. Хотя и из ро­ман­ти­­ческих соображений тоже ехали. «Приехали на три года, а остались на всю жизнь». Со временем родились дети, потом эти дети выросли, полу­чили образование и вернулись на Север. И сегодня, 30 лет спустя, уже их дети, внуки тех самых первых приезжих, получив образование, вернулись на Север. Они — третье поколение, так сказать, северян. Вот эти молодые люди — они коренное население или приезжие? За неимением лучшего слова их называют «местными».

Вот этот процесс превращения приез­жих в местных или даже в коренных мы можем наблюдать и в прошлом — на археологическом и этнографическом материале. Например, на южном побережье Чукотки в XIX и XX веке мы находим чукотские поселки. А прежде, лет за 200 до этого, здесь жили только эскимосы. Чукчи пришли в этот район позже. Получается, что чукчи — не коренное население юга Чукотки? Нет, конечно. Это просто значит, что термин «коренные» недостаточно точно описывает ситуацию.

Ну кроме того, даже в тех случаях, когда нам удается отделить коренных от приезжих, между ними всегда обнаруживаются промежуточные смешанные группы. В сегодняшней Арктике между коренными народами, освоившими Арктику тысячу лет назад, и людьми европейского происхожде­ния, появивши­мися в Арктике в ХХ или ХХI веке, теми людьми, которые сохраняют прочные связи с регионами, откуда они приехали, — между ними всегда находятся промежуточные группы смешанного происхождения. Это группы с собствен­ной культурой, часто говорящие на странном, смешан­ном языке, в котором сплелись элементы русских говоров и языков окружающего населения — якут­ского, чукотского, ительменского, юкагир­ского. Таковы, например, камчадалы на Камчатке. Или индигирщики в устье реки Индигирки. Или походчане, живущие в поселке Походск в устье реки Колымы. Или марковцы в поселке Марково на реке Анадырь на Чукотке. Все они — потомки русских, которые переселились на Север в конце XVIII — начале XIX века. Обосновались там, перемешались с местным населением и сегодня представляют особые группы, часто не называющие и не ощущающие себя русскими. А считающие себя чуван­цами, казаками, камчадалами — или просто людьми, без особой национальности. Как сказала одна женщина в селе Русское Устье: «Какие мы юсськие ? Мы так, юдиськи!» — с присущими этой группе особенностями произношения.

Процесс переселения на север Сибири и образования там нового местного населения шел в XIX веке — тот же процесс идет и сегодня. Конечно, есть и отличия. Благодаря современным средствам связи и современному транспор­ту эти группы не так изоли­рованы, не так оторваны от материка, как те группы, которые пришли на Север 200 или 100 лет назад. Так что вряд ли следует ожидать появления новых языков или новых этнических групп. Но тем не менее процесс превращения приезжих в местных, а в прошлом и превраще­ния приезжих в коренных идет постоянно. Но если это так, то какой смысл в термине «коренное население»? Какими признаками должна обладать группа, чтобы считаться коренным населением? Тут важно запомнить одно. Термин «коренное население», как и термин «Арктическая зона Российской Федерации», — это юридический термин. Распоряжением Правительства Российской Федерации утвержден перечень коренных малочисленных народовРоссийской Федерации: коренными малочис­ленными народами являются те и только те группы, которые включены в этот перечень. Для того чтобы быть включенной в этот перечень, группа должна — здесь есть четыре критерия — иметь численность менее 50 тысяч человек; проживать в северных районах России, в Сибири, на Дальнем Востоке — на территориях традиционного расселения своих предков; должна вести традиционный образ жизни, хозяйствования и промыслов и, наконец, осознавать себя самостоятельной этнической общностью.

Казалось бы, все ясно. Можно по этим четырем критериям быстро определить, какая группа относится и какая не относится к коренному населению. Не тут-тобыло! За каждой строчкой, за каждым критерием стоит целое море проблем.

Давайте посмотрим на численность. Сразу возникает вопрос: кого считать, а кого нет? Представьте себе: человек родился на Ямале, мать относится к народу ханты, а отец — таджик. Этот человек кто, его считать за ханта или не считать? Или вот, например, ненцы. Вроде бы ни у кого нет сомнений, что ненцы — коренной малочисленный народ Севера. По переписи 2002 года их числилось чуть больше 41 тысячи человек. По переписи 2010 года — уже почти 45. В ненецких семьях много детей. Если по результа­там следующей переписи ненцев станет больше 50 тысяч, перестают ли они быть коренным малочисленным народом?

Возьмем критерий проживания на Се­вере на традиционных территориях. Ну я уже спрашивал, где южная граница Севера. Юг Камчатки — это Север? Приморский край — это Север? Владивосток — это 43° 07′ северной широты, а Париж — 48° 50′ — Париж севернее. Но территория вокруг Владивостока — это традиционная территория проживания народов Севера. Приходится и здесь обращаться к списку. Есть утвержденный правитель­ством список территорий традиционного расселения.

Традиционный образ жизни. Ну вот например. Прионежские вепсы испокон веку занимались каменотесным промыслом. На базе Белогорского место­рождения мрамора. Обтесывание камня — это традиционный промысел коренного населения Севера или нет? Удэгейцы на китайской границе испокон века собирали в тайге жень­шень и продавали китайцам. Это — традиционный промысел? Точный ответ на эти вопросы невозможен. Но тут тоже есть утвержденный правительством список, и в нем перечислены все виды деятельности, которые считаются традиционными для народов Севера.

Ну и, наконец, с «осознанием себя как этнической группы» все совсем непо­нятно. Группа, как вы понимаете, ничего осознавать не может. Осознавать может только отдельный человек. Это означает, что критерий осознания себя самостоятельным народом не работает. Откуда мы можем узнать, осознают или не осознают? Только со слов представителей этого народа — так называемых этнических активистов.

Короче говоря, термином «коренные малочисленные народы Севера» можно пользоваться только как юридическим. Простого, бытового, повседневного значения, которое было бы само собой понятно, нет. Любое другое использо­вание этого термина может породить только бесплодные дискуссии о том, какой народ «более коренной», вызвать взаимные упреки, непонимание и споры.

Содержание первой лекции из курса Николая Вахтина«Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно»