время

Первые сведения о рудах Алтая были получены в результате находок древних, давно забытых горных выработок. Рудные месторождения, открытые в Алтайских горах много веков тому назад неизвестным народом, дали толчок к открытию в начале XVIII в. нового для России рудного района.

Основными поисковыми признаками, которыми пользовались русские рудоискатели, долгое время являлись древние выработки. По ним были найдены многие крупные месторождения и основаны крупные рудники. Старые выработки, пройденные в далеком прошлом, получили название «чудских» и этот термин твердо укоренился и употребляется до настоящего времени.

В 1771 году Змеиногорск посетил П.С. Паллас, который довольно подробно описал здесь чудские работы. Он также упомянул о древнем рудном отвале на берегу реки Змеевки, который не был еще полностью переработан. Оказалось, что часть этого древнего рудного отвала сохранилась до нашего времени. В 1948 г. при производстве горных работ на речке Змеевке, протекающей под склоном возвышенности, на которой находится Змеиногорское месторождение, был вскрыт разрез, в котором на глубине 4 м. под новейшими наносами оказался слой дробленой руды до 2 м. мощности.

Подробнее…

История создания Змеиногорска уходит своими корнями в эпоху Петра I, неуемная энергия легендарного императора стала причиной возникновения города. В результате войны со Швецией Россия не смогла больше приобретать шведское железо – лучшее в Европе. Единственным выходом в сложившейся ситуации была добыча собственного железа. В 1697 году поступило распоряжение Петра о разведке всевозможных руд. Началось освоение предгорий Алтая.

Поделиться ссылкой:

А противостояние здесь было издревле. Первые догадки появились в 1983 году, когда путешествуя по селам Горной Колывани, я впервые рассмотрел знаменитые старообрядческие вышивки — ряды свастических узоров на опоясках и обрядовых полотенцах. Впрочем, по небольшому опыту изучения археологии я уже знал, что «четырехкрюшный», как его называли, знак не случаен в Западной Сибири и присутствие его прослеживается на этих землях из глубины веков, от изображений на дне сосудов «андроновской» культуры. А в то лето я впервые столкнулся и с другой стороной алтайской традиции.
В беседах с местными краеведами и деревенскими старушками я пытался выйти на пласт местного демонологического фольклора. В то время публика была сравнительно мало знакома с юнговской теорией архетипов, но свежа была в памяти напечатанная в «Советской этнографии» статья Санарова «НЛО и энлонавты в свете фольклористики», где доказывалось, что жанр былички (как правило, рассказ о встрече с нечистой силой) — жив. Уже начиналась уфологическая эпидемия контактерства, любители ловили «снежного человека», в общем, было ясно, что человечество по-прежнему окружено нечистью, но облик ее со временем меняется.