Крестьянские бунты вынудили отменить продразверстку и вернуть капитализм. На селе глоток свободы и в Лукинской деревне крестьяне вновь поверили в будущее…

“Бабушка, тут кулаки были?” ” Руки бабы Мани затряслись и глаза пошли ледяной поволокой…

НЭП

Когда Ленин ввел НЭП, разрешил фермерство и торговлю, вологодские и архангельские деревни быстро залечили раны. Даже новый продналог в 30% не остановил крестьянские семьи, соскучившиеся по спокойному труду. Лукинские в Лукинской восстанавливают своё хозяйство.

Все живы-здоровы. Старики живут с семьей сына Александра в родовом двухэтажном доме. А его вторая жена Градислава, родит за 10 спокойных лет 3 дочери и 2 сына. Старшую Клавдию отдали хорошему мужу, дом брата Льва совсем недалеко.

Введенная Лениным программа обмена промышленных товаров на крестьянское продовольствие, позволила Александру купить новенькую сеялку и железный плуг. И сверкая медным хомутом коней, пустить их в дело в день первого сева. Глядя на Лукинских, прикупили и Петровские себе механизяции.

Колхозы

Но в 1924 умирает Ленин. К власти приходит Сталин. НЭП трясет, провалена попытка совместить контроль и свободу. Государству товаров на обмен не хватает, а сдавать за бесценок крестьяне еду не хотят. Голодают в городах рабочие, и вождь решает заменить деньги насилием. Загнать в колхозы, а врагов народа бесплатно пилить лес и строить заводы.

В 1928 в России начинается коллективизация. Пока добровольная….

В Вельском уезде Вологодской области голытьба взбодрилась и побежала в колхозы. Терять ей нечего, а получить можно. Колхоз требует отдать хозяйство, но у бедноты его нет. Зато есть льготы и деньги советской власти. Можно снова не работать – собрания, агитации и съезды. Развлечения партейцев за их счет.

Нормальные крестьяне идти в колхоз не хотят, зачем? Это голытьбе надо. Кулаков на Севере России нет. Редко у кого больше 2-х коней и 5-ти коров. Добровольный набор в колхозы срывается по всей стране и в 1929 году Сталин призывает «уничтожить кулаков как класс». Инструкций нет, но каждый партком понимает – Москва недовольна.

Понимает каждый партком по-своему…

Супермаркет

Нет кулаков, значит надо найти. Решено косить всех, а имущество продавать за бесценок. С жадным блеском в глазах составляют списки несчастных семей. Супермаркет открыт, осталось убрать хозяев. И забрать, что копили целые поколения.

Тучи сгущаются, слухи полнятся. Железная дорога забита семьями татар, украинцев, белорусов и русских. Поезда пропадают в лесах, далекий гул 130 000 раскулаченных топоров как шепот листвы, больше не исчезает. По уезду носится черный воронок. В сельсоветах ночами горит свет, голытьба строчит доносы.

Градислава боится: “Саша, давай в колхоз от греха подальше?”

Но Александр не верит. Какие они кулаки. Кулакам запретили сдавать хлеб в Верховажье, а ему нет. Все своим трудом заработано. 5 маленьких детей и немощные старики. “Если вызовут куда, отвечу”. Не вызвали. Слишком завидно сверкал хомут его коня на ржаной пашне.

Воронок

Январской ночью 1932-го к дому на Пьянихе подъехал черный воронок. Машина чекистов ОГПУ, забирающая арестованных. Они подняли его из кровати.

«Особым судом Вы признаны кулаком 2-й категории. Приговор – ссылка в спецпоселение на 10 лет. Ваше имущество и хозяйство конфискуется. Собирайтесь. »

Заревели дети, Градислава застыла в дверях. Отец пытался встать, поговорить, вымолить. Защитить сына.

“Я не кулак! Посмотр..” – Собирайтесь – прервал Александра чекист. Взвизгнув тормозами, машина растворилась в ночи…

Утром Градиславу предупредили, что за ней едут и она сбежала в лес. Следом тяжело вздыхая, робко ступили за порог колхозники, партийцы и соседи. Быстро закончив с описью передаваемого в колхоз, приступили к главному – торгам на имущество Лукинских.

Торговались азартно, разошлось всё. Председатель ушел, остальные сдирали обои убитого дома. Ревёт шестимесячный Алёша. К младенцу подскочила Анька – портниха. Взяла на руки: “Не плачь малыш, мама придет.” Баюкает его, а другой рукой рвёт из кроватки одеяльце.

Спи

Детям без родителей оставили 2-й этаж дома, на первом продавала вино колхозная лавка. Жили дети одни, помогать семье кулака боялись и брезговали. Милостыню давали редко, чаще смеялись. За родителей стала старшая Мария, десяти лет. Стариков забрал брат. Градислава пряталась в амбарах и стогах сена. Ночью мать приносила детям что нашла. И быстро убегала, запутывая следы как лисица.

Худо было самому маленькому Алеше…

Однажды мать скажет старшей: “Манька, когда отойдет, заверни простынкой и попроси соседа похоронить его”. Пройдет еще немного, и воспалением легких заболеет 5-летний Толя. В ту ночь он будет метаться и просить воды. А Манька гладить по голове и приговаривать: «Спи, Толенька, спи». Утром его не станет.

Через год Градиславу восстановят в правах, но в село к извергам она не вернется. Уедет на лесоповал и сгинет в бараках. Единственная весточка от Александра Лукинского придет через полгода после ареста. Из неизвестного лагеря на Печоре он попросит “выслать ему носки, ибо холодно и ноги не ходят, да и осталось ему недолго”.

Все три дочки выживут. Мария выйдет в 12 лет замуж и подарит жизни 30 детям, внукам и правнукам. Подарит жизнь и мне…

Коллективизация унесла 6 миллионов в крестьянских семьях. Еще 11 млн. крестьян России погибнет затем в войне.

2030 год

Не видно избы Игнахиных под толстым слоем мха. Ушла в землю изба Саньки. Лесной покой нарушил грохот железа и стая ворон возмущенно гаркнула, вспорхнув с бревен. Дом лесника Елесича с трудом разлепил глаз уцелевшим окном. Японские Shimadzu вползали в Лукинскую один за одним. Бульдозеры встали. Маленькие люди попрыгали на землю.

“Хазяин сто делаем?” Чангминг повернулся: “Все развалины снести к чиртям. Мне нужно чистое поле для лесопильного завода”. Моторы взревели. Кусок стекла зазвенел в последнем окне.