Попытка свергнуть Хрущёва!

"Мир делится на два класса — одни веруют в невероятное, другие совершают невозможное." Оскар Уайлд

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни…

Многие думают, что Хрущёва свергли в 1964 г., забывая о неудачной попытке 18 июня 1957 г. В ходе обсуждения Хрущёва всплыло много интересного о нём и окружении Джугашвили (Сталина). Попробовал всё рассортировать и выделить главное.

Главный интриган и возможный руководитель СССР с 1957 г.?

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни...

Булганин уже готовил свержение Берии в 1953 г. В начале июня 1957 г. Хрущёв с Булганиным были в Финляндии. После возвращения из Финляндии Булганин выступил организатором переворота и в этот раз. Именно в его кабинете в 1957 г. собирались высокопоставленные советские работники с задачей снять Хрущёва. Снятие Хрущева неизбежно повлекло бы за собой отставку его с поста председателя Президиума ЦК КПСС. Булганин метил на эту должность.

Официальная причина заговора против Хрущёва

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни...

Принятый в мае 1957 г. закон о реорганизации управления промышленностью и строительством, заменявший централизованное оперативное управление этими двумя важнейшими секторами народного хозяйства управлением территориальным (через областные и краевые советы народного хозяйства) встретил открытое сопротивление со стороны Молотова.

Истинные причины попытки переворота

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни...

1. Ликвидация 25 отраслевых министерств поставила перед заместителями главы правительства, которые шефствовали на тем или иным блоком этих министерств, вопрос о том, чем они теперь будут заниматься.

2. Хрущёв всё более игнорировал “сталинскую гвардию” при принятии важнейших решений, не очень скрывая своё намерение обновить состав Президиума ЦК путём его «омоложения» за счёт своих выдвиженцев.

3. В 1955 г. пост главы правительства покинул Г.М. Маленков. В 1956 г. с поста министра иностранных дел изгнали В.М. Молотова. Их участие в перевороте – попытка уцелеть во власти.

Хотели “Отечество спасти”? Ха, банальная борьба за власть!

Заседание Президиума ЦК КПСС 18 июня 1957 г.: 1-й раунд

18 июня 1957 г. в кремлевском кабинете Булганина на заседание президиума Совета министров, где присутствовали его первые заместители Л.М. Каганович, В.М. Молотов, М.Г. Первухин и А.И. Микоян, а также председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилов – все члены Президиума ЦК КПСС, – вдруг раздаются предложения отложить это заседание и собрать Президиум ЦК, чтобы ещё раз обсудить вопрос о предстоящей поездке на празднование 250-летия Ленинграда.

– В субботу все решили, – недоумевал Микоян. – О чём будем говорить?

– Есть о чём говорить, – заверил Молотов.

Булганин позвонил Хрущёву на Старую площадь и пригласил приехать. Прибыв в Кремль и услышав требования немедленно открыть заседание Президиума ЦК, тот удивился, но не возражал:

– Если товарищи настаивают, то давайте проведём.

Оно и начинается в 16 часов. Когда все рассаживаются за столом на своих обычных местах, Хрущёв, сообщив, что товарищи просят обсудить вопрос в связи с поездкой в Ленинград, замечает:

– Я не знаю, в чём дело, мы этот вопрос уже обсуждали.

Но его прервал Маленков:

– Подожди, Никита Сергеевич. Я предлагаю, прежде чем приступить к вопросам, связанным с предстоящей нашей поездкой в Ленинград, обсудить вопрос о нарушении принципа коллективного руководства, о крупных ошибках и недостатках в твоей работе… Далее уже терпеть это совершенно невозможно. А раз мы хотим обсудить недостатки товарища Хрущёва, то почему бы на таком заседании не председательствовать другому?.. Вы достаточно знаете вспыльчивый характер товарища Хрущёва. Он не даст возможности высказаться в отношении его.

И предложил возложить председательствование на Булганина. Его поддержали Каганович и Молотов, другие члены Президиума ЦК. Против этого резко протестовал Хрущёв:

– Это неправильно. Президиум может лишь внести такое предложение. Но чтобы решить его, надо созвать пленум.

– Что ж, давайте соберём пленум Центрального Комитета, но вначале поговорим об этом на Президиуме, – давил Маленков.

После долгих споров 6 против 2 предложение уступить председательствование Булганину принимается. А вслед за этим начинают высказываться претензии к Первому секретарю ЦК. Микоян указывает на “недопустимость с точки зрения партийных норм” решать такой большой вопрос в столь спешном порядке и притом при отсутствии нескольких членов Президиума ЦК:

– Почему такая экстренность? Завтра все прибудут, и тогда будем заседать… Вы говорите, что, что за коллективное руководство боретесь, а хотите решить вопрос о первом секретаре без участия остальных членов Президиума. Получается, что это борьба не за коллективное руководство, а за что-то другое.

– Мы уйдём и не будем участвовать в обсуждении вопроса, – грозит Жуков.

– Если вы хотите принимать решение сегодня, то мы демонстративно покидаем Президиум и будем апеллировать к пленуму, – вторит ему Брежнев.

Формально при голосовании голоса разделились в пропорции 7:4 – председатель Президиума Верховного Совета СССР К.Е. Ворошилов, председатель Совета Министров Н.А. Булганин, его первые заместители В.М. Молотов, Л.М. Каганович, М.Г. Первухин, М.З. Сабуров и заместитель Г.М. Маленков высказались за смещение лидера, остальные члены Президиума – сам Хрущёв, секретари ЦК КПСС А.И. Кириченко и М.А. Суслов, первый заместитель председателя Совмина А.И. Микоян – против.

В конце концов Булганин согласился отложить обсуждение на другой день. И это стало поражением противников Хрущёва: элемент внезапности, непременный для успеха любого государственного переворота, потерян. Видимо, они полагали, что выявленное большинство сохранится и завтра. Но вот их оппоненты уверены, что это 2-х-3-х, а то и 4-х человек можно от него отколоть. Но для этого нужно время, а потому они ставят перед собой задачу, «во-первых, выступать без ограничений, чтобы всё выяснить, и, во-вторых, как в ходе этих выступлений, так и в частных беседах добиться откола от основной группы тех, кто временно примкнул к ним».

Раскаяние Хрущёва? Его отставка? Фото с заседаний?

Не раз встречал какие-то фразы про то, что Хрущёва отстранили от поста 18 июня (никаких фактов), что он раскаялся в грехах публично (никаких доказательств). “Раскаялся” он 21 июня – список признанных грехов ниже.

Кстати, непонятно также, откуда в интернете появляются фото с этого заседания – никто, естественно, такие внутренние сложные моменты не фотографировал.

Подготовка к Президиуму

– Давайте готовить большие речи, готовить речи до упаду, – рекомендует Хрущёв. – Один круг кончится – начинай второй, кончится второй – начинай третий, с тем чтобы измотать их, измором взять.

Он имеет возможность напрямую обратиться к членам ЦК и созвать пленум ЦК:

– Примем в крайнем случае и такую меру, не остановимся перед этим, – обещает он.

Микоян вызвался поговорить с Булганиным, Сабуровым и Первухиным. Жукову поручают побеседовать с Ворошиловым, Сабуровым и Булганиным. Не совсем «безнадёжным» вначале казался и Маленков.

Раннее фото Хрущёва (слева) и Серова (справа)
Раннее фото Хрущёва (слева) и Серова (справа)

Естественно, был использован административный ресурс: по указанию председателя КГБ Серова у абонентов кремлёвской АТС одновременно тайно изменили номера телефонов секретной связи и активизировали прослушивание их кабинетов. То, что на стороне Хрущёва оказался председатель КГБ при СМ СССР Серов, не случайно: с Хрущёвым его связывала совместная работа в Киеве. Именно Хрущёв перетянул Серова в Москву. К тому же, Серову светила возможность повторить судьбу расстрелянных руководителей спецслужб: он был известен как организатор исполнения приказа Джугашвили (Сталина) о депортации народов.

1-е заседание 19 июня в полном составе: 2-й раунд

Хрущёв потребовал собрать весь состав Президиума с приглашением секретарей ЦК. Утром 19 июня началось 2-е заседание Президиума ЦК КПСС. Опять возник острый спор, кому председательствовать. Секретари ЦК кричали:

– Почему Булганину? Почему обсуждать Хрущёва, а не Молотова? Почему такое недоверие товарищу Хрущеву?

Молотов поднялся и сказал:

– Вы, товарищ Аристов, не член Президиума. Это должен Президиум решать, кого обсуждать. И он будет решать.

И 7 голосами из 11 опять решили в пользу Булганина.

Затем слово предоставили Маленкову:

– В Президиуме ЦК сложилась невыносимая обстановка. Товарищ Хрущёв нарушает принципы коллективного руководства. У нас растёт культ его личности. Он, как первый секретарь, не объединяет, а разъединяет членов Президиума.

Хрущев возразил:

– Вы говорите, что принимали решения не коллективно. Но ведь они голосовались, утверждались, принимались. Ведь так же было или нет?

– Да, верно, обсуждались, утверждались, голосовались, – отвечает Маленков, – но мы иногда голосовали за решение, по существу будучи с ним не согласными.

Маленкова активно поддержал Каганович:

– В Президиуме создалась атмосфера тревог и запугивания. Надо ликвидировать извращения и злоупотребления властью со стороны первого секретаря, который единолично решает вопросы и в ряде их извращает политику партии.

Остановившись на положении дел в сельском хозяйстве, он заявил:

– У нас в отношении этой отрасли хозяйства нет критики, успехи преувеличиваются.

Раскрыва папку, он привёл данные об урожайности 1952 и 1956 гг., другие фактические данные:

– Мы радуемся успехам в области животноводства. Но недостатков у нас ещё очень много. Есть рост на 24%, но растёт индивидуальный сектор, а колхозный дал рост за 3 года только на 3%.

Касаясь же многочисленных поездок Хрущева на места, Каганович бросил неодобрительно, даже с издевкой:

– Мотается по стране… Эксцентричный человек… Мы думали, что товарищ Хрущёв будет расти, а он оказался бурьяном, сорняком

Обвинил в троцкистских грешках Хрущёва. На возгласы протеста Молотов подтвердил:

– Но это же было!

Каганович предложил отстранить Хрущёва от обязанностей первого секретаря ЦК, высказав сомнение в том, что надо ли вообще иметь такой пост:

– В связи с тем, что у первого секретаря сосредоточивается очень большая власть и само положение иногда толкает на преувеличение его власти, не целесообразно ли создать коллективный секретариат? Что же касается судьбы самого Хрущева, то ему, рассуждает Каганович, следовало бы сосредоточиться в коллективном секретариате на руководстве той или иной отраслью, например, сельским хозяйством. Ненормально, неправильно, по его мнению, и то, что КГБ, который должен подчиняться всему Президиуму, фактически подчинён только первому секретарю.

Соглашаясь с тем, что нет необходимости иметь в ЦК первого секретаря, Молотов обвинил Хрущёва в возрождении культа личности и желании “поколебать ленинский курс партии”, ссылаясь на лозунг увеличить производство продуктов животноводства:

– Это правая политика и авантюризм!

Вспомнил он и о вспашке целинных земель, по которым теперь гуляет пыль. Реорганизация управления промышленностью и строительством проведена, по его мнению, поспешно, непродуманно. “Опасные зигзаги” наблюдаются и во внешней политике. Признав, что есть у Хрущёва и хорошие стороны – «активность, частые выезды на места, выступления на больших собраниях», Молотов снова и снова возвращается к его недостаткам, о нарушении им коллективного руководства. Безусловные зачатки культа персоны Хрущева видятся Молотову в том, что все другие молчат и только один из членов Президиума выступает и по сельскому хозяйству, и по промышленности, и по строительству, и по финансам, и по внешней политике.

– Нельзя себе присваивать столько прав, столько знаний… Товарищ Хрущев зазнался, и это его главный недостаток.

Критические замечания Маленкова и Молотова разделил Ворошилов. Булганин их поддержал: зазнайство – это только часть выдвинутых им обвинений. Упомянув о намерении Хрущева пополнить состав Президиума, он категорически заявляет, что сам против такого «разжижения».

Выступления сторонников Хрущева из числа членов Президиума ЦК – Микояна, Суслова и Кириченко сводятся к тому, чтобы «взять всё здоровое, что есть в критике, взять всё конструктивное, чтобы улучшить работу Президиума». Но они категорически отвергают предложение освободить Хрущева как «совершенно необоснованное, политически вредное и опасное».

– У Хрущёва есть горячность, поспешность, он говорит резкости, но он их от души говорит, без интриганства, – заявляет Микоян. – Этим я не хочу сказать, что раз ты откровенен и честен, то должен говорить резкости. Это не так. Если не сдерживать себя, то что может случиться с Кагановичем, если его поставить в КГБ? Или меня с моим кавказским темпераментом? Да и Молотов показал, что и он способен оскорблять, может выбросить ядовитое словечко и зло обидеть человека. На посту первого секретаря эти недостатки заметнее. И хорошо, что товарищ Хрущев с большевистской самокритикой признает свои недостатки.

Сторонники Хрущева напоминают, что он ещё раньше, когда освобождали Маленкова от председательствования в Президиуме ЦК, предлагал, чтобы теперь это делали по очереди, но с ним не согласились тогда, а это было конструктивное предложение, его можно было принять.

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни...

В том же духе говорят и 6 из 7 кандидатов в члены Президиума ЦК. Первым из них выступил министр обороны маршал Г.К.Жуков. Он сразу назвал всё здесь услышанное сговором.

– Не только сговор! – выкрикивает секретарь ЦК КПСС и заместитель Хрущёва в Бюро ЦК КПСС по РСФСР А.Б.Аристов. – Это заговор!.

Это вызывает бурное негодование, возмущение со стороны противников Хрущёва и тех, кто их поддерживает.

– Вот мы решим, а вы руки по швам и выполняйте! – кричит Сабуров.

– У товарища Хрущева, как и у каждого из нас, – продолжал Жуков, – имеются недостатки и ошибки в работе, о которых сам он со всей присущей прямотой и чистосердечностью рассказал здесь. Но, товарищи, его ошибки не дают никакого основания обвинять его хотя бы в малейшем отклонении от линии партии и предъявлять ему какие-либо серьезные претензии, потому что он ведёт совершенно правильную линию, он борется за генеральную линию партии и защищает ее всеми силами.

А далее он начинает говорить об ответственности Маленкова, Кагановича и Молотова за злоупотребление властью при Сталине, назвав их главными виновниками арестов и расстрелов партийных и советских кадров. И огласил некоторые факты, о которых лично узнал в самое последнее время и из которых видно, как они, образно говоря, “засучив рукава, с топором в руках рубили головы”. Так, из документов военной коллегии Верховного суда СССР, находящихся в архиве ЦК, “видно, что с 27 февраля 1937 года по 12 ноября 1938 года НКВД получил от Сталина, Молотова, Кагановича санкцию на осуждение – к высшей мере наказания, расстрелу – на 38.679 человек. Только в один день 12 ноября 1938 года Сталин и Молотов санкционировали расстрел 3.167 человек.

– Не знаю, прочитали ли вы этот список. Ведь сколько листов надо прочитать… Как скот, по списку гнали на бойню: быков столько-то, коров столько-то, овец столько-то.

– Тогда было такое время… – оправдываются они. – Что мы могли сделать? Тогда самим надо было садиться в тюрьму…

– А почему вы не сочли себя обязанными рассказать о своей виновности после ХХ съезда КПСС? Я согласен, что на съезде говорить об этом нам политически было невыгодно, нельзя было, слишком много народу было. Но когда избрали новый состав ЦК, почему бы к этому ЦК не выйти и не сказать перед тем, как быть избранными в Президиум? Почему вы не вышли и не сказали: “Позвольте рассказать о себе, открыть клапаны и, – как говорит товарищ Ворошилов, – опорожниться”. Думаю. что вы умолчали умышленно, сознательно. Если бы вы только всё рассказали о себе, думаю, что многие из вас не вошли бы в состав Президиума.

Поведал маршал и об одном документе, написанным лично рукою Маленкова – об организации специальной тюрьмы для партийных кадров. Ему партией было поручено наблюдение за НКВД, а он был непосредственным организатором и исполнителем “этой черной… работы по истреблению наших людей, наших кадров”. И этот человек не только не раскаялся перед ЦК в своей преступной деятельности, но до последнего времени хранил в своем сейфе материалы оперативного наблюдения НКВД за Ворошиловым, Буденным, Тимошенко, Жуковым, Коневым и другими военными.

После Жукова выступил председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС Н.М. Шверник. Он назвал настаивающих на отставке «антипартийной группой».

Перерыв

В перерыве Молотов подошёл к нему и спросил:

– Как посмел назвать нас антипартийной группой?

И призвал не быть Шкирятовым, под руководством которого партийный контроль был таким же карательным оружием Сталина, как и органы государственной безопасности.

– Шкирятов служил вам, – отвечает Шверник, – а я не собираюсь этого делать.

Меньшинство же, так называемая “молодежь”, жало ему и Жукову руки. И говорит между собой, что никакого решения не признает, а если всё же оно будет принято, “пойдём в ЦК и расскажем народу”.

2-е заседание 19 июня: 3-й раунд

Суть речей всех 3-х секретарей ЦК (А.Б. Аристова, Н.И. Беляева и П.Н. Поспелова) в том, что «правда будет на пленуме и там будет решаться вопрос, кто прав, кого обсуждать – Молотова или Хрущева». И секретари ЦК восхваляли Хрущёва: он является талантливым организатором, самородком, крупной фигурой в партии, бывший шахтёр, человек кипучей энергии, горит на работе день и ночь.

В таком духе и шло это второе заседание до самого вечера.

Вечер, ночь и дальнейшая борьба

А затем последовала ночь, бессонная для обеих сторон. Совещались отдельно. Но были и контакты между представителями обеих группировок. Хрущёв звонил Булганину:

– Слушай, Николай, неужели ты не понимаешь, что вы затеяли? Неужели не понимаешь, к чему может привести всё это? От тебя, Николай, многое зависит. Мы с тобой много лет проработали.

Заколебались, вроде бы Первухин с Сабуровым. Чтобы этого не произошло и с Булганиным, не оставлять его без пригляда старались Молотов с Маленковым и Кагановичем. Жуков в беседах с Булганиным вроде бы соглашался, чтобы вместо поста первого секретаря иметь секретаря по общим вопросам.

– Можно ставить вопрос, что не нужно поста первого секретаря, – говорил он и Молотову. – Давайте обсудим, чтобы был не первый секретарь, а установим пост секретаря по общим вопросам.

Заседание 20 июня: 4-й раунд

На заседании 20 июня вся пятерка (в которую «молодые» включали и Ворошилова) перешла от идеи освободить Хрущёва от обязанностей первого секретаря к упразднению должности первого секретаря. Вполне возможно, что смягчение формулировки было связано с расчётом не упустить Первухина и Сабурова, сохранить соотношение 7 против 4 для того, чтобы можно было этим большинством оформить решение. Шепилов – единственный из кандидатов в члены Президиума, не поддержавший Хрущёва, – всё время кричал:

– Голосовать! Голосовать!

Он и Хрущёв оказались в центре дискуссии. Признав, что есть у Хрущёва сильные, драгоценные качества, и упомянув о его огромных заслугах в разоблачении «банды Берии», об огромной работе по ликвидации тяжких нарушений революционной законности, по ликвидации отставания сельского хозяйства и по разрядке международной напряженности, Шепилов сказал:

– Я считаю величайшей заслугой товарища Хрущева связь с жизнью, практикой.

Он высказал и претензию Кагановичу:

– Зачем вам понадобилось вытаскивать факт в отношении товарища Хрущева о 1923 годе?

В этом же плане он оценил и выступление Жукова:

– Зачем сейчас это делать? Вы предлагаете, чтобы мы перед коммунистическими партиями, перед нашим народом сказали: во главе нашей партии столько-то лет стояли и руководили люди, которые являются убийцами, которых нужно посадить на скамью подсудимых. Скажут: какая же вы марксистская партия? История не простит никому допущенных нарушений законности, но не в интересах нашей партии, мирового коммунистического движения ворошить теперь эти дела. Самое важное, что партия практически уже устранила беззакония, исправила допущенные нарушения. И сославшись на китайцев, которые придерживаются по этому вопросу такой формулы: 70% у Сталина было положительного и 30% отрицательного, и выражает мнение, что «не все мы тут строго продумали».

– Сколько лет вы учились? – перебивает его Хрущёв.

– Я очень дорого народу стоил, – не без гордости отвечает тот, – закончил десятилетку, четыре курса университета, институт красной профессуры.

– А моё обучение обошлось в мешок картошки за зиму у попа!

Шелепин не находит ничего лучшего, как спросить:

– Почему же тогда вы претендуете на всезнание?

И начинает перечислять вопросы и мероприятия во внешней и внутренней политике, о которых в своё время говорил с Хрущёвым, безрезультатно пытаясь его переубеждать.

Хрущёв пренебрежительно называет всё это пустозвонством, после чего Шепилова, что называется, “понесло”:

– Товарищ Хрущёв надел “валенки” Сталина и начал в них топать, осваивать их и чувствовать себя в них всё увереннее. Он – знаток всех вопросов. Он докладчик на пленумах и совещаниях по всем вопросам. Промышленность ли, сельское ли хозяйство, международные ли дела, идеология – всё решает он один. Причем неграмотно, неправильно.

Хрущев, признав некоторые замечания Шепилова правильными, на многие другие реагировал не менее, а даже более резко, “втройне”.

Касается Шепилов и той роли, которую играл Серов:

– Этот подлый, гнусный тип, прежде один из заместителей Берии, сделался председателем КГБ и самым близким вашим фаворитом, которого мы все боимся. Заходит ко мне в кабинет Екатерина Андреевна пожаловаться, что все разваливается, все гибнет, и предупреждает, чтобы я был настороже, так как нас подслушивают… Какое складывается положение – два секретаря ЦК не могут друг с другом просто поговорить! Вот до чего дело дошло.

– Это провокация! – восклицает Фурцева. – Уж если разбираться в работе Президиума, то это надо делать честно. Зачем же применять нечестные методы, передавать разговоры, которые были один на один, да к тому же извращать их, чтобы противопоставлять друг другу?

Шепилов вытаскивает записную книжку и, размахивая ею, утверждает, что там всё это им записано.

– Сплетник! – кричит ему Аристов.

А тот, протягивая эту книжицу Ворошилову, продолжает:

– Вот вы, Климент Ефремович, такой хороший, действительно достойный человек, а на вас люди наговаривают.

И пересказывает то, что Хрущёв говорил ему о первом красном маршале. А так как позиция Ворошилова была неясной, и каждая стороны пыталась перетянуть его на свою сторону, Хрущёв расценивает это как предательский удар в спину. Но в данный момент ограничивается тем, что обиженно бросает ему:

– Нечестный человек!.

Возмущается Шепилов и недавним назначением заведующего отделом машиностроения ЦК, И.И. Кузьмина председателем Госплана и первым заместителем главы правительства:

– Что это за выдвижение? У нас лучшие экономисты – товарищи Сабуров и Первухин. Вот кого надо выдвигать! А вы взяли не члена ЦК и подчинили ему членов ЦК. Разве это допустимо?

Снова перерыв

После окончания заседания Брежнев привёл к себе в кабинет Аристова и Фурцеву, чтобы обзвонить руководителей региональных партийных организаций – каждый тому, кого лучше знает. Председатель КГБ И.А. Серов стоял у двери и держал её, никого не пуская в кабинет, даже помощника Брежнева.

Заседание 21 июня: 5-й раунд

21 июня в сельхозотделе ЦК КПСС по РСФСР собрались 1-е секретари обкомов и крайкомов, министры и маршалы, обменялись тревожной информацией, советовались, как быть дальше:

– Как вы считаете: нормально или нет, что так долго идёт работа нашего Президиума? – спросили они у министра оборонной промышленности Д.Ф. Устинова.

– Конечно, безобразие, – ответил он.

– Что, Хрущёв уже не председательствует? Как так?

И решили обратиться в Президиум с заявлением. Сочинили заявление, и все его подписали. Вначале было 53 подписи, потом – 80. И группа в 20 человек отправляется с этим документом в Кремль.

А там шло очередное заседание Президиума ЦК. Придерживаясь прежней тактики затягивать время и не допускать голосования, «меньшинство» объявило о готовности пойти на уступки. Хрущёв, по-прежнему отвергая тенденциозную критику и несправедливые обвинения» в свой адрес, в то же время признал ряд своих недостатков:

1. Да, ему не следовало выступать с призывом догнать и перегнать Америку до тех пор, пока ЦК не разобрался бы в этом вопросе.

2. Надо было получить соответствующее разрешениепрежде чем публично заявлять, что в ЦК разрабатываются предложения об отмене налога на молоко и мясо, производимое в подворьях колхозников.

3. Не прав он был, и когда на обеде с писателями и художниками стал говорить о внутрипартийной жизни, о разногласиях с Молотовым.

А в конце своей речи встал и выразил членам Президиума ЦК глубокую благодарность и обещал исправить все недостатки, на которые ему было указано.

– Хорошо сказал, – прокомментировал его выступление Каганович. – У меня на душе отлегло.

Такое же впечатление эта речь произвела и на Ворошилова:

– Главное, чтобы впредь у нас не было недоразумений, чтобы мы начали работать душа в душу, как положено старым большевикам-ленинцам.

Началось обсуждение оглашённого Аристовым предложения о поочередном председательствовании на заседаниях Президиума ЦК. Полное единодушие проявилось и в том, что КГБ впредь должен подчиняться только Президиуму ЦК, с тем чтобы постоянное наблюдение за его работой осуществлялось специально выделенной комиссией”.

Жуков написал Булганину записку, показав её рядом сидевшему Шепилову: «Николай Александрович! Предлагаю на этом обсуждение вопроса закончить. Объявить Хрущеву за нарушение коллективности руководства строгий выговор и пока старому, а дальше посмотрим».

Всё шло к завершению либо в тот вечер, либо утром следующего дня. Даже ораторов было записано очень мало, причём, всего навсего о том, готовить ли резолюцию для пленума или ограничиться обсуждением вопроса здесь, в Президиуме. На последнем настаивали Кириченко и Мухитдинов, да а Шепилову казалось, что все с этим согласны.

Визит членов ЦК

И тут зашёл сотрудник аппарата ЦК:

– Пришла группа членов ЦК – товарищи Игнатов, Конев и другие. Они просят принять их, допустить на заседание Президиума, чтобы сделать сообщение. “Большинство” отреагировало на это очень нервно, даже бурно. Каганович, Молотов и Маленков, повскакав со стульев и грозя кулаками в сторону Хрущева и его сторонников, они кричали:

– Это позор!.. Неслыханно!.. Раскольники!.. Фракционеры!..

– Кто организовал эту группу? – спрашивает кто-то. – Секретариат?

– Уверен, организовал Хрущёв, – утверждает Сабуров. – Я тебе, Никита, верил, а теперь нет… Сейчас они пришли, а там танки окружат!

– Будут арестовывать? – подхватывает Шепилов.

– Спокойно, это не танки, а члены ЦК пришли! – увещевает Хрущёв.

– Я, как министр обороны, – поднялся со своего места и подал голос Жуков, – протестую против клеветы, которая здесь раздается. Кто имеет право танки без моего приказа выпустить? Вы что? Танки можно двигать только по моему приказу!

Это немного охладило возмущающихся. Один только Молотов продолжал грозить ему пальцем. Маленков, считая такого рода метод воздействия неправильным, предложил не прервать заседание.

– Тем более что взято такое направление бесед, что очень важно довести это дело до состояния полного спокойствия.

– А членов ЦК надо принять, – настаивал Хрущёв.

– Не будем! – повысил голос Молотов. – Продолжим обсуждение. Разве мы сами не можем договориться?

– Как же это можно? – недоумевает Хрущёв. – Беспартийных принимаем, а это члены ЦК.. Мы, Президиум ЦК, слуги пленума, пленум хозяин.

– Нет! Это давление.

– Вы же не знаете, что они скажут. Давайте послушаем.

Обсуждение – принимать делегацию или нет – продолжается примерно полчаса, но уже без шума и криков. Большинство, наконец, согласилось принять всем Президиумом после того, как заседание к 18 часам закончится. А пока пусть выйдет Булганин и попросит товарищей, чтобы подождали.

– Почему Булганин? – не соглашался Хрущев. – Давайте все выслушаем.

– Достаточно Булганина и Ворошилова, – сказал кто-то.

– Я избран секретарем ЦК на пленуме, – продолжал стоять на своём Хрущёв, – пойду к членам ЦК и буду с ними беседовать. Меня никто не может лишить такого права.

В конце концов уполномочили на это Булганина, Ворошилова, Хрущёва и Микояна. Когда выделенная четвёрка вышла из зала заседания в приёмную, там уже их ждали более 30 человек: к 1-й делегации присоединилась вторая с задачей выяснить, почему не принимают. И среди них тоже шла дискуссия, но только совершенно иного рода: некоторые настаивают на том, чтобы войти без разрешения, дабы не позволить принять решение по оргвопросу. а другие советовали не терять выдержку.

– Ну что, парламентарии? – спросил их Ворошилов. – Зачем пришли?

– Мы не парламентарии, а члены Центрального Комитета, – парировал секретарь Чкаловского (Оренбургского) обкома Д.С. Полянский.

– Какое вы имели право? – продолжал возмущённо наседать Ворошилов. – Вы не доверяете Президиуму?

– А вы разве чувствуете? – вопросом на вопрос ответили ему.

Нервным, исключительно возбужденно Ворошилов повторил:

– Это беспрецедентный случай! Неслыханное дело! Да есть ли у вас хоть грамм партийной совести?… На Президиуме говорят, что нас могут окружить танками… Неужто?

Булганин, напротив, принимается успокаивать делегатов:

– Заседание происходит нормально, никаких особенностей нет, никакого страха нет.

Совершенно иное делегаты слышат от Микояна:

– Положение действительно очень тревожное… Опасность большая … Могут принять неправильное, плохое решение, которое нелегко будет исправить. Как бы не случилось большой катавасии. Выйдет за границу и повредит престижу нашей страны.

– Да, тревога большая, – подтверждает Хрущёв. Выглядит он весьма расстроенным. – Я, может быть, и нарушаю в известной степени решение большинства Президиума, но скажу вам правду. Рыдая, выпивает один за другим 3 стакана воды и продолжает (ай, какой актёр!):

– Надо мною буквально четвертый день идёт судилище!

Ворошилов и Булганин продолжают заверять:

– Ничего чрезвычайного нет. Вы успокойтесь, всё кончится хорошо.

– Как ничего чрезвычайного, когда Президиум раскололся? – возмущается 1-й секретарь ЦК ВЛКСМ А.Н. Шелепин. – Как ничего особенного, если отказывались принять членов ЦК? Как ничего особенного, когда товарища Хрущёва отстранили от председательствования? За что?

– Мы пришли к вам с единственной просьбой: разрешите, дорогие товарищи, раз вы не можете договориться в Президиуме, поставить этот вопрос на пленум Центрального Комитета, – говорит 1-й секретарь приморского крайкома Т.Ф.Штыков.

Игнатов огласил письмо, подписанное 56 членами ЦК КПСС:

«Нам, членам ЦК КПСС, стало известно, что Президиум ЦК непрерывно заседает. Нам также известно, что вами обсуждается вопрос о руководстве Центральным Комитетом и руководстве Секретариатом. Нельзя скрывать от членов пленума ЦК такие важные для всей нашей партии вопросы. В связи с этим мы, члены ЦК КПСС, просим срочно созвать пленум ЦК и вынести этот вопрос на обсуждение пленума. Мы, члены ЦК, не можем стоять в стороне от вопросов руководства нашей партии».

– Мы доложим об этом Президиуму, – обещает Булганин. – Президиум решит.

– Поручим Секретариату ЦК созвать пленум, если этого не сделает Президиум, – предупреждают делегаты.

Продолжение заседания после визита членов ЦК

Когда заседание возобновляется, всё меняется. Договариваются совзать Пленум в 14-00 завтрашнего дня.

– Группы не было и не будет, – заверяет Маленков. И выступает за то, чтобы выйти на пленум с единым мнением, показать единство в Президиуме, для чего соответствующую резолюцию.

Ему это единство не обещают.

– И чтобы не было мести, – воззвал он. (меня эта наивность просто умилила – вроде, большой мальчик).

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни...

Обсуждали 2 предложения: не принимать никаких решений, а поручить Хрущёву сделать на пленуме информацию по вопросам, которые обсуждали на Президиуме последние 4 дня; другое – избрать комиссию для выработки такого решения. Его и приняли. После чего все вышли в 18-00 к членам ЦК в Свердловский зал, где их уже ждало 60-более 100 человек. И все они были, по словам 1-го секретаря ЦК КП Белоруссии К.Т. Мазурова, «глубоко возмущены раскольническими действиями Маленкова, Молотова и Кагановича». Они выслушали постановление “созвать пленум ЦК КПСС 22 июня с.г. в 2 часа дня по внутрипартийному вопросу”, но решение созвать комиссию для подготовки совместной резолюции отвергли, как компромисс, ведущий по опасному пути.

– Комиссия не нужна! – единодушно заявляют они. – Пленум должен сказать своё веское слово. И под их давлением решено никакой резолюции Президиума не принимать и никакой комиссии для этого не создавать, а поручить Суслову сделать информацию на пленуме.

Пленум ЦК КПСС 22 июня: 6-й раунд

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни...

22 июня открыл свою работу незапланированный Пленум ЦК КПСС. Несмотря на кажущуюся победу, ситуация для Хрущёва оставалась неоднозначной. В любой момент под влиянием эмоций всё могло измениться. Особенно показательным в этом плане было 1-е выступление, сделанное для справки Сусловым. Информация была подготовлена им очень осторожно и осмотрительно и сопровождалась пространными рассуждениями о важности момента. Охарактеризовав в целом негативно Молотова, Маленкова, Кагановича и Шипилова, Суслов позволил себе критические замечания и в адрес Хрущёва: «Конечно, у товарища Хрущёва имеются недостатки, например известная резкость и горячность. Отдельные выступления его были без должной согласованности с Президиумом». Он подчеркнул, что Президиум не принял окончательного решения, оставив его для партийного «боевого штаба — Центрального Комитета».

Сразу после Суслова прошло хорошо срежиссированное выступление Жукова, который направил дискуссию в нужное для Хрущёва русло. С пафосом он нанёс заговорщикам смертельный удар: «Мы, товарищи, и наш народ носили их в своем сердце как знамя, верили им, в их чистоту и объективность, а на самом деле вы видите, насколько это «чистые» люди. Если бы только народ знал, что у них с пальцев капает невинная кровь, то он бы встречал их не аплодисментами, а камнями… По их словам, якобы не исключено, что вслед за ворвавшимися в Президиум членами ЦК в Кремль могут ворваться танки, а Кремль может быть окружен войсками». И пленум забурлил… Мог ли предполагать тогда Жуков, что всего через 4 месяца с таким же неистовством в этом зале будут обсуждать и освобождать от должности его самого?

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни...

На пленуме в течение нескольких дней (22–28 июня) покусившимся на авторитет и власть Хрущёва вменяли в вину участие в сталинских преступлениях и сопротивление новому курсу, взятому после смерти Джугашвили (Сталина). Молотов, Маленков и Каганович были объявлены «антипартийной группой» и выведены из Президиума ЦК и из членов ЦК. Та же кара постигла и «примкнувшего к ним» Шепилова. Был переизбран Президиум. Среди его 15 членов оказались активно проявившие себя Аристов, Брежнев, Жуков (до октября), Игнатов, и прощённые (потому что покаялись) Ворошилов с Булганиным (этот в следующем году уступил свой пост председателя Совета министров Хрущёву, а спустя ещё некоторое время отправлен на пенсию). Так же покаявшимся Первухину и Сабурову повезло меньше – они оказались среди 9 кандидатов в члены Президиума.

Самый умный

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни...

Нигде ранее не рассказывалось о позиции на Президиуме ЦК будущего Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева. В самый разгар дискуссии Брежнев вышел из зала и подошел к дежурившему у двери руководителю охраны: «У меня с сердцем плохо. Если будут спрашивать, скажи, что я уехал к врачу», хотя хорошо знал, что во время заседаний дежурила группа врачей 4-го Управления Минздрава СССР, в т.ч. и его личный врач. А сам уехал на дачу. Он маневрировал или попросту струсил и уклонился от участия в голосовании, чтобы не подставиться.

Одеваться надо в старый и мятый костюм, приходя на пленум

Явно монтаж, дата газеты не соответствует, но выглядит забавно
Явно монтаж, дата газеты не соответствует, но выглядит забавно

Обвинения в адрес Шипилова носили на Пленуме анекдотичный характер. Во время выступления Д. Полянского кто-то из зала обозвал Шипилова «пижончиком». «Да, это правильно! — поддержал Полянский. — Он ведет себя как пижончик и стиляга. Он на каждое заседание приходит в новом, сильно наглаженном костюме. А я так думаю, что кому-кому, а Шипилову на этот пленум можно прийти в старом, даже мятом костюме». Шипилов усмехнулся. Это заметил Хрущёв и яростно проревел в зал: «Вот смотрите, Шипилов все время сидит и улыбается».

Булганина “добили” постепенно: в марте 1958 г. при формировании правительства Верховным Советом нового созыва Булганин не был переназначен на пост председателя Совета министров СССР. Вместо него, по предложению Ворошилова, на этот пост был назначен сам Хрущёв. 31 марта 1958 г. Булганин в 3-й раз был назначен председателем правления Госбанка СССР. В августе 1958 г. Булганина отправили в фактическую ссылку в Ставрополь председателем совнархоза. В сентябре 1958 г. его вывели из Президиума ЦК КПСС, а 26 ноября 1958 г. лишили воинского звания Маршала Советского Союза с понижением до генерал-полковника. В феврале 1960 г. его отправили на пенсию. На которой он прожил ещё 15 лет… Брежнев его к политике не вернул.

“Благодарность” Хрущёва главному стороннику

Попытка свергнуть Хрущёва 18 июня 1957 г., после которой СССР мог возглавить Булганин. Сколько же всплыло в те дни...

Маршал Жуков, сыгравший огромную роль в свержении Берии в 1953 г., и в разгроме сталинской гвардии в 1957 г., был уволен со всех постов и отправлен в отставку. А, может быть, он испугал Хрущёва фразой, что танки можно двигать только по его приказу?

Подведём итоги: Хрущёва могли снять не в 1964 г., а в 1957 г. Тогда могло не быть советской космонавтики, новочеркасского расстрела, карибского кризиса, многих других событий. Но, этого не произошло. Лишившись оппозиции, Хрущёв стал ещё более непредсказуемым и противоречивым. И через 7 лет новый заговор членов Президиума ЦК, поддержанный рядовыми членами ЦК, привёл к его отставке.

Бонус для дочитавших: видео про отношение Хрущёва к Жукову и замену на Малиновского. Поучительная тема.

Смотрите мои публикации, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал, а я постараюсь и далее разбирать с непривычных точек зрения подобные исторические ситуации.

Автор: Глеб Алексушин



""История старой России состояла, между прочим, в том, что ее непрерывно били за отсталость. Били монгольские ханы. Били турецкие беки. Били шведские феодалы. Били польско-литовские паны. Били англо-французские капиталисты. Били японские бароны. Били все – за отсталость. За отсталость военную, за отсталость культурную, за отсталость государственную, за отсталость промышленную, за отсталость сельскохозяйственную". (С) Сталин"

Related posts