Фото и иллюстрации взяты из открытых источников и принадлежат их авторам

Есть мнение, что в действительности всё не так, как на самом деле. Но хотя это авторитетное мнение, — принадлежит Станиславу Ежи Лецу, если не ошибаюсь, — рассматривать мы его пока не будем. Замена монгольского нашествия на войну между Тартарией и Ватиканом, — это будет весело как-нибудь в другой раз. Сейчас же ограничимся действительными странностями реальной истории христианизации Руси. В отличие от странностей вымышленных, они не очевидны.

Речь в данном случае не об обстоятельствах, которые за давностью лет известны плохо (даже дата принятия христианства остаётся дискуссионной, — это мог быть как 988, так и 991 год), а о причинах и следствиях судьбоносного решения князя Владимира. Это не было оригинальное решение. Ещё до Владимира аналогичные шаги предпринимались почти всеми правителями варварских королевств в Европе. Да и в Азии ислам распространялся ударными темпами. Но странности начинаются с оценки данного решения советским учебником истории. Учебник крещение сдержанно одобряет, как явление прогрессивное. В прочих случаях его тон либо подчёркнуто нейтрален (окрестили каких-нибудь франков — так им и надо, разбойникам), либо же, если речь о распространении христианства в Риме, внимание заостряется на катастрофических культурных последствиях события. Однако, Русь по мнению учебника крестить было можно и даже нужно.

И в данном случае учебника можно слушать, как горящего куста. Его мнение не предвзято и объективно, ибо отношение коммунистов к религии было открыто враждебным. Однако, странными, в данном случае, кажутся не только позиция учебника, но и его аргументация. Крайне неубедительная. Христианство, де, пришедшее на смену племенным верованиям, способствовало объединению страны. Но это, скорее, калька с истории ислама, действительно в своё время объединившего Аравию. Верования же славянских племён, — уже и так объединённых в границах раннефеодального государства, — во-первых, не различались (как минимум, о таких различиях нет сведений), во-вторых же, даже поклонение разным богам не являлась с точки зрения язычников поводом для конфликта. Тогда как насильственная христианизация как на Руси, так и в других странах, предсказуемо конфликты вызывала и не обходилась без кровопролития. То есть, князь сам создал себе дополнительные проблемы.

Стоит рассмотреть и два других довода, традиционно приводящихся в пользу принятия христианства. Новая вера, якобы, призывала трудящихся к смирению перед заручившейся поддержкой небес властью. Но если эта идея в теории и была хороша, то не работала на практике, — и князь, отлично ориентируясь в реалиях мира, в котором жил, не мог этого не понимать. В христианский период смирения в массах не прибавилось, и бунтов, как и заговоров, меньше не стало. Точно также не срабатывает и довод, связанный с приобретением преимуществ в международной дипломатии. В какой-то момент литовским князьям действительно пришлось креститься, чтобы сесть на трон в Кракове. Однако, большинству языческих правителей, Владимиру в том числе, никто таких бонусов не предлагал.

Тем не менее, Владимир — лютый язычник по сообщениям летописей, — решает, что стране нужна религия. Нужна — из практических соображений, ибо эстетических, если так можно выразиться, у князя не имеется. В единого бога он не верит и выбирает религию не с позиций её «истинности», а из соображений отсутствия в догме прямых посягательств на святое. Ибо веселье руси есть пити… То есть, практические выгоды у решения явно наличествуют, и они достаточно весомы. Хотя медовуху и не перевешивают.

Так что же такого, о чём учебник предпочёл умолчать, на самом деле, давало христианство князьям (и императорам) язычникам?

Главная причина, в Риме являвшаяся и единственной, будет выглядеть несколько странно и даже парадоксально. Принятие христианства в качестве государственной религии радикально решало крайне неприятную проблему наличия в государстве христиан. Христиан, как бурно растущей, агрессивной тоталитарной секты. Причины, по которым христианство распространялось, как лесной пожар, рассматривались в другой статье. Распространялось, ибо новая вера не вытесняла старую, а дополняла её. Собственно язычество, паганизм, «верования деревенщины», как говорили образованные римляне ещё в дохристианский период, — никуда не исчезало, оставаясь в умах вместе с домовыми и лешими. Обещая всё то же самое, что и традиционные верования, хоть и в обмен на несколько иные ритуалы, плюс дополнительно спасение души от вечных мук, авраамические религии распространялись не встречая сопротивления.

Распространялись, как секты со всеми признаками таковых: ощущением избранности, собственной иерархией, замкнутостью, нетерпимостью, и противопоставлением членов погрязшему в грехе обществу и государству. Столкнувшись с такой проблемой, правители, обычно, начинали с гонений — давили секту репрессиями. Или пытались использовать прогрессивный опыт. Владимир, устанавливая идол Перуна на требище, видимо, хотел превратить Киев в общегосударственный языческий культовый центр. Но дело не пошло.

Наконец, оставался выбор между кровавой гражданской войной с христианами — этим путём пошли японцы, — и капитуляцией. Владимир, половина дружины которого уже являлась сектантами, предпочёл сдаться. Ведь, секта, — пока меньшинство, но крайне агрессивное, активное и зловредное, — не будет вредить обществу и государству, если становится общественным и государственным институтом. Она станет ему служить! Вслед за римскими императорами, князь пошёл прибег к тактике «не можем побить, возьмём в союзники».

Решение имело и дополнительные преимущества. В комплекте с христианством Русь, как и прочие варварские королевства, получала и доступ к наследию античного Средиземноморья. Знания, необходимые для управления страной, в средние века являлись монополией церкви. Иных учителей, кроме монахов, найти было просто нельзя. Это были плохие учителя. Авраамические религии распространяли традиционное мышление, что для Средиземноморья, где магическое мышление (это всё в ещё одной из опубликованных ранее статей) уже замещалось рациональным, стало катастрофой, отбросившей цивилизацию на тысячелетие назад. Но Руси, как и прочим франкистанам, в плане техники мышления терять было абсолютно нечего.

Наконец, крещение означало появление в стране влиятельной и всепроникающей организации. А если ориентироваться на Константинополь, а не на Рим, то ещё и организации лояльной светским властям. Ведь, если в западной традиции церковь рассматривалась, как наднациональная организация, подчинённая Папе, то в восточной на своего патриарха вполне можно было положиться, приспособив к чему-нибудь полезному. Причём, эта организация, создавалась сама и сама изыскивала источники финансирования, становясь ценным союзником правителя.

…Мысль создать что-то подобное на базе отечественных волхвов, вероятно, приходила Владимиру. Но данный контингент не обладал достаточным опытом самоорганизации.

Источник