Опасная любовь… Шолохова!?
Маленький, ростом чуть выше метра пятидесяти, Ежов заглядывал в лицо жене, едва не приподнимаясь на цыпочки. Холодный страх в груди, в котором она жила в последние дни, сгустился до ужаса. Женщина покачала головой: «Нет… Нет!». Ежов швырнул в нее листы: «На! Читай!».
Ежов выхватил у жены стенограмму, подпрыгнул, ударил ее этой стенограммой в лицо. Отбросил бумагу, начал избивать кулаками – куда попало. Евгения не защищалась. Она знала, что муж бьет ее не за измену, а за то, что она пошла в «Националь»: все номера этой гостиницы прослушивались…
Стрекоза
Красивая двадцатипятилетняя Евгения Хаютина познакомилась с Ежовым на Черном море. Хаютина – фамилия ее первого мужа, за которого она, машинистка одесского журнала, вышла замуж в 17 лет. Второй муж, Алексей Гладун, был дипломатом, с ним Женя жила в Лондоне и Берлине. Чудесное время: молодая женщина порхала по жизни беззаботной стрекозой. У нее были потрясающие мужчины! Чего стоил один Бабель — вот что, кстати, он рассказывал на допросе в 1939 году, когда Жени уже не было на свете:
Замужем за палачом
Сталин поручил ему очистить родину от недобитых внутренних врагов, и Ежов работал, буквально не покладая рук: он лично участвовал в пытках.
Простодушная и веселая Евгения жила своей, отдельной от мужа, жизнью. Ее назначили заместителем ответственного редактора журнала «СССР на стройке», который придумал Горький. Женя стала сердцем редакции, ее лидером – кажется, она создана для журналистской работы. На ее талант, харизму и красоту слетались лучшие люди страны: и постепенно дома у Ежова образовался настоящий литературный салон с богемными разговорами, чтениями, роялем, музыкой. Сын исследователя Арктики Отто Шмидта вспоминал о своем подростковом впечатлении от этой поразительной женщины: «такой особо красивый цвет лица, бронзовые волосы – все это производило впечатление, особенно рядом с таким сморчком, каким был Николай Иванович Ежов».
Страх
Приемы, премьеры, мужчины: Женя веселилась с отчаянием бабочки-однодневки, хотя надеялась, что сможет уцелеть. Но кольцо вокруг нее сжималось. Арестовали ее обоих бывших мужей, брата, нескольких бывших любовниках. В их показаниях упоминалось ее имя. В тревоге Женя уехала в Крым и оттуда написала мужу письмо:
Колюшенька в это время сам корчился от страха. Он впервые в жизни почувствовал, что его собачья преданность партии и лично товарищу Сталину ничего ни для кого не значат. Карьера «главного палача страны» рушилась, большую часть его полномочий в НКВД передали Берии. Ежов уже не мог соображать без стакана водки. Сталин лично порекомендовал ему развестись с женой, замаранной связями в троцикстских кругах.
Люминал
Шолохов не боялся, кажется, совсем ничего, и даже не думал, начинать ему роман с женой Ежова или нет. Он видел красивую, интересную женщину, которая ему безумно нравилась, и плевал на все опасности.
А Женя хотела быть рядом с кем-то, от кого не разит страхом. Она, как сказали бы сейчас, «хотела на ручки». И Шолохов был одним из немногих на это мужчин в России 1938 года.
Он стал последней любовью прекрасной Жени. Через два месяца муж отправил ее санаторий, лечить «астено-депрессивное состояние». В ноябре передал ей пузырек люминала и безделушку. По слухам, эта безделушка была условным знаком: пора умирать. На похороны жены Ежов не пришел, а близким сказал: «Женя хорошо сделала, что отравилась, а то бы ей хуже было»…
Фото: РИА Новости/Яков Рюмкин;
