Любопытная информация о русских полководцах…
О Суворове, Кутузове, Багратионе пишут часто, однако, — по вполне понятным причинам — в контексте их военных успехов или провалов. Так что определённые грани данных исторических личностей, — важные, ибо позволяющие глубже понять их самих, а также принимаемые ими эпохальные решения, — упускаются. Причём, упускаются, иногда, умышленно. В советское время, например, считалось с идеологической точки зрения недопустимым (неполиткорректным, как выразились бы сейчас) затрагивать вопрос происхождения великого Александра Суворова.
…Проблема же в том, что Александр Васильевич Суворов был мажором. Происходил он из дворянского рода не древнего, якобы по национальности основателя шведского, известного с лишь XVI века, но влиятельного — придворного. И всё это не имело никакого отношения к делу в свете значимости одного единственного представителя династии: отца полководца, генерал-аншефа Василия Ивановича Суворова (1705-1775 годы жизни). Крестник Петра I, а затем его денщик, был личностью настолько влиятельной и одиозной, что большую часть жизни Александр Васильевич провёл в качестве «сына Суворова». Можно даже предположить, что стремление выйти из тени отца, став, таки, Суворовым, а не «сыном», вело полководца от победы к победе.
Почему Василий Суворов не знаменит ныне? Потому что, деяния и власть его были тайными, — в рамках полномочий Тайной Канцелярии — Госбезопасности. Известно, однако, что он руководил силовой частью операции по устранению Петра III, не осмотрительно назначившего Василия губернатором Тобольска. Екатерина II была многим обязанной старшему Суворову, — и тоже не бессмертной, если что. Суворов-старший мог абсолютно всё, на всё был способен, и его боялись. Все. Даже сын.
…То что карьеру низкорослого и болезненного Александра отец изначально видел гражданской, как собственную, отдельный вопрос. Тем не менее, старт он смог обеспечить высокий. Будущий полководец получил исключительно качественное, — не хуже, чем у принцев, — домашнее образование. А с 17 лет (формально с 12 лет) отправлен служить солдатом, — но в лейб-гвардию. Что, фактически, означало возможность приобретения связей при дворе с перспективой политической карьеры. Младший Суворов, однако, предпочёл армию…
…Где также продолжал пользоваться привилегиями. Хотя и не теми, которыми хотел бы сам. По началу, Суворову доставались тёплые места в службе снабжения и при штабе (обеспечившие ему, кстати, бесценный опыт — понимание, как работает тыл). Только в 29 лет Александру пришлось впервые принять командование в бою… И происхождение, естественно, наложило некоторый отпечаток на личность полководца.
Не менее чем победами, Александр Суворов известен милыми чудачествами. При более близком рассмотрении (до которого редко доходит дело в случае национальных героев) превращающимися в серьёзные странности поведения. Генералиссимус (кстати, это военное звание позволяло командовать вооружёнными силами более чем одной державы) игнорировал общественные нормы, субординацию и не считался ни с кем. Ибо если ты сын Суворова, а потом уже и сам Суворов, нет необходимости стремиться произвести благоприятное впечатление на окружающих… Иногда даже на царей.
Генеральским сыном был и Кутузов. Однако, отец его — военный инженер генерал-поручик Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов — большим влиянием не обладал и умер слишком рано, чтобы иметь возможность оказать сыну протекцию. В результате, Михаил Илларионович мог воспользоваться лишь преимуществами хорошего домашнего образования, на службе же пробивал себе дорогу сам. Показав себя при этом личностью неординарной, неоднозначной и не вполне подходящей для наложения хрестоматийного глянца. Обладая — в молодости — внешностью румяного добродушного увальня, Кутузов сочетал берсеркерскую храбрость в бою с быстро ставшими легендарными скрытностью и коварством.
Что касается храбрости, то два смертельных ранения в голову он получил не даром. Лично участвовать в битвах, пока позволяло здоровье, казалось Михаилу Илларионовичу удовольствием, пули же его, как выяснилось, действительно не брали. Что же касается скрытности и коварства, — а также полностью отсутствующей у Суворова дипломатичности, — то проявлял он эти качества прежде всего в неслужебное время. Заслужив к старости репутацию самого опасного человека в обоих столицах. В первую очередь потому, что ни разу не был пойман за интригами, но дела всегда как-то сами собой всегда складывались к его исключительной выгоде.
Как прирождённый царедворец, Кутузов был любим всеми, оказавшись — случайно, само собой, — последним из людей, говоривших с Екатериной II и с Павлом I… Ну, как «любим»? Александр I не скрывал, что побаивается фельдмаршала. И подозревал, — даже позже просил у лежащего на смертном одре Кутузова прощения за это, — в том, что полководец как-то хитро и злоумышленно, не командуя даже, проиграл битву под Аустерлицем. Молодому императору казалось, что сделать это Кутузов мог из зависти, только себе желая славы победителя Наполеона… Что, конечно, было глупостью, но… полностью и заслуженно соответствовало репутации Кутузова. Кроме того, Михаил Илларионович кроме шуток состоял в масонской ложе.
В известной мере противоположностью Кутузову и Суворову был князь Пётр Иванович Багратион. Хотя бы потому, что князем он являлся уже от рождения. Представителю древнего царского рода не требовалось выслуживать титул подвигами. В остальных же отношениях Багратиону было идти к успеху сложнее. Его отец, — пусть и уже тоже князь, — оказался беден. Покинув Грузию ещё до её присоединения к Империи, Иван Багратион поступил на русскую службу в Кизлярскую крепость, и семья жила на жалование. Так что, хорошего образования Пётр Иванович получить не смог, титул же — тем более, грузинский, — хоть и признавался, но при продвижении по службе не учитывался. Возглавить 2-ю Армию в 1812 году Багратиону удалось исключительно благодаря доблести проявленной в сражениях.
И тут царственное происхождение давало себя знать. Как бы не поворачивалось дело, Багратион оставался спокойным и властным, подобно легендарному герою. Невозмутимость горного орла, парящего над историческими коллизиями, передавалась подчинённым. Там где вставал со своими полками Багратион, можно было только убить всех.
Наконец, совершенно инородным элементом в галерее полководцев оказывается Михаил Богданович Барклай-де-Толли, — парень с окраины. Во всех смыслах выходец из низов. Человек, кстати, мучительно сложной национальности — русский немец франко-шотландского происхождения. Удивительным образом, несмотря на присутствие «де» в фамилии отца и «фон» в фамилии матери, родился он не дворянином, — по законам Российской Империи, как минимум. Первым в роду представителем знати стал лишь его отец, крестившийся в православие и русское дворянство себе выслуживший… Ну, как «выслуживший»? С грехом пополам. Личное. Карьера плохо говорившего на русском инородца закономерно не сложилась.
Михаил воспитывался в Петербурге в семье более успешного родственника, — русский и французский языки знал идеально (хотя, греческий и латынь, в отличие от Суворова и Кутузова, нет), — но низкое происхождение всё равно знать и о себе давало долго. Не то, чтобы во фрунте так важно было цитировать античных авторов на языке оригинала… Однако, всё могло пригодиться. Так что, даже чин поручика Барклай-де-Толли смог получить только через 10 лет, а полковника — через 20 лет службы. И службы, разумеется, блестящей и безупречной. Что лишь закаляло характер типичного «русского немца» — скучного, мрачного, аккуратного, упорного, — и отчаянно храброго, только если этого требовали обстоятельства.
Барклая пули, кстати, тоже не брали, — как и Кутузова, — только попадали при этом не в голову, а в лошадь, что было намного удобнее…
"Я всегда выберу ленивого человека для выполнения сложной работы, потому что он найдет легкий путь ее выполнения. Билл Гейтс"