Контрреволюция номенклатуры: как убили СССР!?

"Если вы намеренно собираетесь быть меньшим, чем вы можете быть, я предупреждаю вас, что вы будете несчастным всю оставшуюся жизнь." Абрахам Маслоу

Контрреволюция номенклатуры: как убили СССР!?

К середине ХХ века СССР стал государством-корпорацией. И, как и любая крупная корпорация, Советское государство предоставляло своим «сотрудникам»-гражданам социальное обеспечение — в масштабах всей страны. Но при этом во второй половине ХХ века социальная и политическая жизнь в СССР постепенно превратилась в улицу с односторонним движением — сверху вниз. Инициатива «снизу» и рефлексия «внизу» поощрялись все меньше. Если в сталинской сословной социально-политической системе справедливость распределения обязанностей перед государством и поощрения за их выполнение более-менее соблюдались, то в 1960–1980 гг. их дисбаланс достиг критического значения. Народ и партия уже не были едины, как бы не утверждала обратное официальная пропаганда.

Экономика, как и политика, также все больше отчуждалась от «населения». Если при Сталине значительная часть средств производства находилась в народной собственности – артелей, кооперативов и даже частных предпринимателей (одного из них автор сам видел за работой в собственной обувной мастерской в середине 1960-х гг.), то при Хрущеве и Брежневе в результате многочисленных реформ средства производства все более переходили исключительно в собственность государства.

Этот процесс был зафиксирован в новой, Брежневской конституции 1977 г. Она утвердила в статье 6 однопартийную политическую систему, то есть ставила жирный крест на возможности возвращения реальной политической власти в стране Советам народных депутатов. (Только в 1988 г. новая редакция «брежневской» конституции объявила высшим органом государственной власти СССР вместо Верховного Совета — Съезд народных депутатов, но, как и за сто лет до этого, в императорской России, реформы запоздали на несколько десятилетий.)

Шестая статья Конституции прямо называла «руководящей» силой в стране, то есть властью, КПСС: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу.

Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма.

Все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР».

Из текста конституции 1977 г. следовало, что КПСС стала высшим и единственным органом власти в стране. Так что Советская власть (т.е. власть советов народных депутатов всех уровней, не зависимая от коммунистической партии хотя бы формально) закончилась в нашей стране в год 60-летия Октябрьской революции. Партийные функционеры, номенклатура, а не Советы стали с этого момента единственной и конституционной властью в стране.

Но в 1989 году номенклатура сделала очередной хитрый финт: в новой конституции 1989 года пункт 6 о “руководящей и направляющей КПСС” был отменен и создан пост Президента СССР.

У Иуды была совесть - предав Христа иудеям, он выбросил полученные деньги и повесился. Горби, развалив СССР, поехал на Запад рекламировать пиццу.
У Иуды была совесть – предав Христа иудеям, он выбросил полученные деньги и повесился. Горби, развалив СССР, поехал на Запад рекламировать пиццу.

Таким способом номенклатура устранила из политической жизни миллионы рядовых коммунистов (что, впрочем, те и не заметили), де-факто ликвидировала власть КПСС и выдвинула из своей среды (президент избирался Съездом советов) фронт-мена Горбачева, которому предстояло демонтировать Советский Союз.

Но перед этим, в течении как минимум двух десятков лет, номенклатура полностью перестроила сталинскую экономику на свой лад, что тоже было закреплено в брежневской конституции 1977 года.

Речь о том, что статья 10 Конституции СССР 1977 г. официально закрепляла государственный капитализм. Она гласила: «Основу экономической системы СССР составляет социалистическая собственность на средства производства в форме государственной (общенародной) и колхозно-кооперативной собственности». Таким образом, основной закон объявил подавляющую часть собственности в стране государственной (стыдливо вставив в скобочки слово «общенародной»). Собственно, ничего нового в этом не было. Еще Ленин отчеканил формулировку о том, что «социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией» (Ленин В.И. Грозящая катастрофа и как с ней бороться).

Проблема была только та, что хрущевско-брежневский госкапитализм, в отличии от сталинского, был обращен не “на пользу всего народа”, а соответствовал интересам номенклатуры. Разумеется, наряду с государственно-монополистической собственностью, в СССР существовала и общественная, и кооперативная собственность. Но первая (собственность профсоюзов, творческих союзов и т.п.) не была, по преимуществу, средствами производства, а вторая превратилась в квази-кооперативную, полностью зависящую от воли государственного чиновника, то есть – номенклатуры.

Более того, в сельском хозяйстве, где доля кооперативной (колхозной) собственности была намного выше, чем в других отраслях, она постоянно вытеснялась государственной (совхозной) собственностью. Если в 1970 г. в СССР было 33044 колхоза, то к 1987 г. их количество сократилось до 26555 (здесь и далее статистика приводится по изданию: Сельское хозяйство СССР (Статистический сборник). М.: Финансы и статистика, 1988. С. 444-456), тогда как количество совхозов за тот же период увеличился с 15000 до 23300. Еще более показательны сравнения средних земельных наделов, которыми владели колхозы (6,3 тыс. га в среднем на один колхоз) и совхозы (15,6 га в среднем на один совхоз).

Мы видим, что за 17 лет, предшествующих перестройке, количество коллективных хозяйств уменьшилось более чем на 7500, а количество «советских» госмонополистических хозяйств увеличилось на 8300, почти сравнявшись с количеством колхозов (23300 и 26555). При этом в среднем каждый совхоз владел земельным наделом, более чем вдвое превосходящим средний земельный надел колхоза (15,6 тыс. га против 6,3 тыс. га). Нетрудно убедиться, что в 1987 г. колхозы СССР владели 167 296 000 га земли, тогда как совхозы имели в государственной собственности 363 480 000 га, т.е. в 2,2 раза больше, чем кооперативы. (Надо отметить, что в государственной собственности на землю автор видит скорее положительное явление, однако вопрос заключается в том, чьи интересы при этом защищает государство и кто является выгодополучателем этого процесса — весь народ или часть элиты.)

Можно сделать вывод, что на протяжении последних 20 лет существования СССР, в 1970-х — 1980-х годах, шел процесс разземеливания крестьян и превращения их в наемных рабочих. Наряду с уничтожением в то же время так называемых «бесперспективных» деревень средней полосы России это было сильнейшим ударом по русскому народу.

Одновременно постсталинское руководство КПСС вернулось к троцкистско-ленинской программе «мировой революции», в топку которой щедро бросалось народное достояние. Гигантские суммы тратились на вооружение и поддержку «дружественных» режимов по всему земному шару

Но главное — был де-факто прикрыт проект построения в стране бесклассового общества, черты которого стали вырисовываться при И.В. Сталине. Как и в конце XVI века, в период, предшествовавший первой русской Смуте, сословное государство перестало развиваться (это и был подлинный застой!) и вступило в эпоху кризиса, закончившегося крахом СССР.

Основную роль в этом сыграло противоречие между бесклассовым характером т.н. номенклатуры (советской правящей элиты) и ее управленческой функцией (сейчас мы видим подобный процесс во многих глобальных корпорациях, где менеджеры высшего звена постепенно заменяют владельцев не только в сфере управления, но и становятся фактическими собственниками средств производства). Советская номенклатура, управляя огромными богатствами страны, не только не имела права на него (повторялась на более высоком уровне ситуация сельской общины с общинным характером землевладения, при котором кулак должен был изыскивать средства и способы, чтобы использовать общее имущество в своих личных интересах), но и не могла быть уверенна в своем будущем — в любой момент то или иное событие партийной жизни могло выбросить любого члена номенклатуры и его близких из привилегированного слоя, а то и просто уничтожить физически.

Именно это, наряду с элементарной человеческой жадностью и стремлением к личному обогащению, стало причиной того предательства высшего партийно-хозяйственного слоя советского общества, в результате которого Советский Союз был разрушен изнутри, а представители номенклатуры оказались во главе вновь образованных государств, банков, концернов и корпораций, и даже самые незначительные из них возглавили небольшие фирмы и фирмочки.

Подготовку к этому захвату “стратегических высот” в экономике номенклатура начала еще в середине 1960-х годов. Причем своей целью (по договоренности с западными элитами), наряду с созданием предпосылок для реставрации капитализма в СССР, номенклатура ставила создание экспортно-сырьевой экономики. За четверть столетия с середины 1960-х по 1991 год экспорт сырья из СССР увеличился в три раза, а экспорт машин и прочего оборудования упал вдвое. А около 50% советского машиностроения работало на импортном оборудовании – т.е. была подсажена на иностранные поставки станков, машин и целых заводов. Таким образом была уничтожена сталинская экономика, которая дала нам оружие победы в Великой Отечественной войне и возможность первыми выйти в космос. Эта программа деиндустриализации СССР была осуществлена под видом экономических реформ Косыгина (1965 г.), которые были на самом деле реформами, разработанные Евсеем Либерманом.

Одновременно, с середины 1960-х, партийная номенклатура вошла в прямое взаимодействие с элитами Запада. В частности, зять Косыгина академик Джермен Гвишиани, потомственный чекист, инициировал вместе с академиками Арбатовым и Иноземцевым участие СССР в работе Римского клуба с момента его основания, а также в ряде других совместных глобалистских проектов. Эту группу курировал один из основных руководителей подготовки к развалу СССР – глава КГБ, а затем и Генсек ЦК КПСС Ю. Андропов. Группа Гвишиани участвовала в создании многих совместных с Западом глобалистских структур типа Международного института прикладного системного анализа (МИПСА) в Лаксенбурге (Австрия), но и занималась подготовкой таких известных постперестроечных “реформаторов” как Е. Гайдар, П. Авена и А. Чубайс. Таким образом формировалось взаимодействие и сотрудничество отечественной элиты с высшими кругами Запада, фондами Карнеги и Форда, а также другими структурами Запада.

Такая “международная” активность Гвишиани, Арбатова, Иноземцова и др. связных номенклатуры с Западом была не их самодеятельностью, а выполнением поручений с самого “верха”, из ЦК — без санкции высшего политического руководства СССР такие действия пресекли бы мгновенно.

К горбачевской перестройке у номенклатуры все было уже готово к контрреволюции. В результате реставрации капитализма в 1991 году, да еще в его экспортно-сырьевом варианте (как сейчас говорят – «экономика Трубы»), Россия сразу же выпала из числа лидеров мирового исторического процесса. Если до 1917 г. наша страна пыталась догнать уходящий поезд истории, построив капитализм с “феодальным лицом”, с 1917, образно выражаясь, «бежала впереди паровоза», построив госкорпоративный капитализм – «общество вероятного будущего», то после 1991 г. Россия сошла с магистральных железнодорожных путей истории и ходит кругами в трех соснах капиталистической реакции.

Беда частнособственнической (контр)революции 1991–1993 гг. была в том, что ее делала, как и в большинстве аналогичных случаев, значительная часть бывшей элиты. (То же самое, например, произошло во время Февраля 17-го, когда одна часть элиты — буржуазии, отлучила от власти другую — поместное дворянство.) В результате таких революций к власти приходят не новые элиты — талантливые и идейные — как это было, например, в Октябре 1917 или во время Великой Французской революции, а наиболее алчные и беспринципные представители бывшей господствующей политико-экономической группы. В 1991 г. в СССР это оказалась номенклатура. Воровской дележ политической власти и материальных богатств Советского Союза, слом социальной системы и вымирание десятков миллионов бывших граждан СССР наглядно это подтвердили.



"Когда ты родился, ты плакал, а мир улыбался. Так проживи жизнь так, чтобы умирая, ты улыбался, а мир плакал… Тупак Шакур"

Related posts