Ситуация на фронте становилась всё более напряжённой. На этом фоне 3 октября Гитлер произнёс в Берлине знаковую речь, которая формально была приурочена к началу ежегодной кампании помощи армии, но на деле оказалась посвящена более масштабным вещам: о причинах войны, её оценках и ситуации на полях сражений. Какую секретную информацию раскрыл фюрер и в чём слукавил?

«Необходимые действия»

В самом начале своей октябрьской речи Гитлер заявил, что не желал развязывать новую мировую войну. По его словам, им всегда двигали лишь цели, намеченные в программе Национал-социалистической партии: консолидация нации и объединение немецкого народа, которое подразумевает «восстановление естественного состояния», а также «достижение равноправия с окружающим миром».

Фюрер подчеркнул, что план «определил необходимые действия». «Это, однако, ни в коем случае не означает, что мы когда бы то ни было стремились к войне», – сказал он.

Вину за начало планетарного конфликта Гитлер возложил на «демократических ничтожеств» и в первую очередь Великобританию, которая якобы отвергла все предложения главы Германии о дружбе. «Все эти годы, пока я прилагал усилия в любых обстоятельствах наладить взаимопонимание, господин Черчилль восклицал только одно: «Я хочу войну!» Теперь он её имеет!» — отметил руководитель Третьего рейха.

Теперь, продолжил он, Англия вместо того, чтобы втягивать в конфликт другие государства, уже «сама умоляет весь мир помочь ей в её войне». И при этом Лондон всё так же отвергает любые «мирные предложения» фюрера.

Вместе с тем Гитлер заверил, что именно желание «ограничить военный размах» вынудило его к заключению пакта о ненападении с Советским Союзом в 1939 году. Однако и СССР, как оказалось, не оправдал ожиданий нацистского лидера, и поэтому он вынужден был начать войну и против него.

«Угроза борьбы не на жизнь, а на смерть»

В своей речи глава Третьего рейха обвинил Москву в «предательстве, которое ликвидировало европейский северо-восток», и назвал ударом «захват балтийских государств». Но Гитлер подчеркнул, что многое прощал Сталину, якобы надеясь на взаимопонимание.

«Лишь тогда, когда от недели к неделе я всё сильнее стал ощущать, что Советская Россия уже видит тот час, когда она выступит против нас, когда неожиданно в Восточной Пруссии собрались 22 советские дивизии, в то время как наших там было от силы три, когда я постепенно стал получать информацию о том, что на нашей границе возникает аэродром за аэродромом, когда через всю гигантскую Советскую империю сюда начала катиться дивизия за дивизией, вот тогда я почувствовал себя обязанным принять меры со своей стороны», — добавил он.

Вместе с тем, отметил фюрер, действия эти «были чисто оборонительного характера». И якобы даже тогда немецкий лидер пытался прояснить ситуацию, пригласив главу советского МИДа Вячеслава Молотова. На этой встрече осенью 1940 года СССР было предложено присоединиться к Тройственному пакту. Москва, однако, дав формальное согласие, выдвинула заведомо неприемлемые для Берлина условия. Например, по словам Гитлера, выступила за ликвидацию Финляндии, размещение советских гарнизонов в Болгарии и опорных пунктов на Дарданеллах, а также коснулась вопроса гарантий защиты Румынии. Эти факты как тогда, так и во время существования Союза были секретными.

С тех пор, заявил руководитель рейха, ему стало «ясно, что пришло время величайшей осторожности». «К концу мая <…> уже невозможно было отогнать от себя мысль об угрозе борьбы не на жизнь, а на смерть, — констатировал он. — Утром 22 июня началась эта величайшая в мировой истории битва».

При этом, как следует из речи, лишь где-то в этот момент Гитлер «окончательно принял для себя решение самому сделать первый шаг».

От собирания к завоеванию

Известные в настоящий момент факты, однако, с относительной уверенностью позволяют говорить, что заявления фюрера о нежелании воевать – не более чем уловка. К «собиранию земель» Германия приступила в 1938 году, присоединив Австрию и Судетскую область Чехословакии. Праге при этом, конечно, гарантировали сохранность новых границ, но уже весной 1939 года Гитлер потребовал роспуска правительства Словакии от чехословацких властей. Те, по опыту ситуации с Судетами понимая, что помощи ждать неоткуда, подчинились. В результате Чехия была объявлена немецким протекторатом, а Словакия – независимым государством.

Тогда-то и стало ясно, что Берлин не ограничится одним лишь «собиранием» и намерен завоевать для себя «жизненное пространство». И хотя предугадать, как именно будет действовать фюрер и когда произойдёт нападение на СССР, было невозможно, очевидно, что все его действия так или иначе оказались направлены именно на это.

Не менее лукавыми выглядели и обвинения в адрес Москвы в ликвидации европейского северо-востока. Ведь присоединение Прибалтики стало возможно благодаря подписанию секретных протоколов к пакту Молотова-Риббентропа о сферах влияния в Европе. Да, Латвия, Литва и Эстония вошли в состав Советского Союза, но и Германия в соответствии с документом получила то, чего очень хотела  — часть Польши до Бреста.

Лицемерными оказались и заявления Гитлера о подготовке Сталина к нападению. О создании в Польше «трамплина на Восток» — группировок для удара по СССР – глава Третьего рейха заговорил ещё в июне 1940 года, после разгрома Франции. В личных беседах он подчёркивал, что настала пора «разделаться с большевизмом», и уже 31 июля на совещании с высшим военным командованием им были оглашены решение о войне с Россией и её общий план.

При этом советское руководство о планах Германии долгое время могло лишь подозревать. Последние сомнения были развеяны только в ноябре 1940 года, после визита Молотова в Берлин. Предстояла напряжённая подготовка к боевым действиям, которую, впрочем, так и не удалось осуществить вовремя.

Верят тем, кто врёт уверенно

Вместе с тем не все утверждения в октябрьской речи Гитлера оказались лживы. «Тоталитарные вожди, как правило, врали о своих собственных действиях и намерениях, но о противниках, тем более тоже тоталитарных, иногда писали и говорили довольно точно», — отмечает историк Дмитрий Хмельнцкий. По его мнению, приведённые фюрером данные о потерях Красной армии в первые три месяца в «целом подтверждаются». По приведённым фюрером сведениям, за три месяца было захвачено 2,5 миллиона военнопленных, Красная армия лишилась 22 тысяч орудий, 18 тысяч танков и 14,5 тысячи самолётов.

Также вполне достоверными могут быть слова о том, что Германия не подозревала, насколько далеко зашли военные приготовления СССР. «Мы не имели ни малейшего понятия о том, насколько гигантской была подготовка противника!» — заявлял Гитлер.

Третий рейх действительно совершил стратегическую ошибку. Военное командование немцев считало, что в 1941 году противник сможет выставить против них всего 209 дивизий. На самом деле сил у СССР было больше – минимум 300 дивизий, и при этом шло формирование новых, о чём Сталин заявлял ещё в мае. В результате, не рассчитав силы, фашисты не смогли разбить Красную армию за одну кампанию и были вынуждены ввязаться в войну на истощение. Но об этом Гитлер, естественно, не сообщил.

«С того момента (22 июня – прим. ред.) всё шло по плану! Даже в том случае, если одиночному солдату или целой части приходилось столкнуться с неожиданностями, – все это время руководство ни на секунду не теряло контроль над ситуацией», — уверял он в конце речи, что лишний раз указывает на её правдивость.