Туристическое лето на Алтае было странным. Расколотым, разделенным на две части — до и после. На первую часть пришлось томительное ожидание: ну когда же, когда снимут ограничения, исчезнут кордоны на дорогах, а туристическим предприятиям будет позволено работать?

Как назло, погода стояла великолепная, жаркие солнечные дни начались рано, и изнывающие в городах путешественники чуть не ежедневно листали новости — а наступление летнего счастья все отодвигалось и отодвигалось. Вплоть до начала июля. Но вот свершилось. Вторым паводком на горных реках, лавиной с перевала хлынули в Горный Алтай туристы. И вдруг оказалось, что все не так просто…

Вертолеты как бабочки

Относительно недавно в истории региона уже была веха — из тех, что лучше бы не было. Еще долго в разговорах будет проскальзывать: „Когда это случилось, в год наводнения? — Нет, годом позже“. Лето 2014 года накрепко запомнилось катастрофическим паводком; я помню, как с каким-то первобытным ужасом смотрела на Катунь, бурым потоком хлещущую по сосновому бору на другом берегу; казалось, сосны сейчас начнут ломаться, как спички, под напором этой мощи…

А позже, когда вода уже ушла, схлынула до привычного уровня, задирала голову от маленького пляжа у подножия скалистого островка к самой вершине, где в измочаленном кустарнике застряли ветки и целые стволы, все-таки выдранные бешеным течением. Лето 2020 тоже запомнится, и еще на более долгий срок — и не только пандемией как таковой. Не знаю пока, как его будут называть в сфере туризма. „Когда турбизнес на Алтае чуть не загнулся“? „Когда к нам всякие понаехали“? …Когда междугородний автобус въехал в Майму, давно стемнело. На разъезде нас встречал хороший знакомый, организатор активных туров по Алтаю, на небольшом, изрядно запыленном „микрике“. Заметил мой удивленный взгляд — обычно весь транспорт у него содержался в идеальном порядке, — устало улыбнулся:

„Я три часа как из Тюнгура группу привез, не успел на мойку заехать“. И рассказывал потом по дороге на турбазу: — Это что-то с чем-то! В жизни столько народа в Уймонской долине не видел; хорошо, у меня договоренность по местам размещения еще с весны была, иначе бы ночевать в палатках пришлось. А вокруг Белухи вертолетов, как бабочек вечером вокруг фонаря!

— Не преувеличиваешь? — усомнилась я. — Ну, разве что совсем чуть-чуть… Через пару дней тот же вопрос — „не преувеличиваешь?“ — я задала другу, вернувшемуся из долины Чулышмана. И получила категорический ответ: „Преуменьшаю! На Кату-Ярык очередь из автомобилей, на турбазах в долине мест нет, все удобные площадки под стоянки заняты… да куда там стоянки, к берегу негде подойти, чтобы удочку забросить!“

Тихо подозреваю, что именно последнее обстоятельство расстроило друга, большого любителя рыбалки на хариуса. И таких рассказов за лето было множество. А в конце августа я наконец смогла и сама хоть на пару дней выбраться подальше нижней Катуни. Куда? Конечно, по любимому Чуйскому тракту. Раньше наивно думала, что представляю, как это — когда на Чике-Тамане реально много людей. Теперь поняла, что фантазия у меня на самом деле бедная…

Понаехали!

Закрытые границы, невозможность привычно провести отпуск на зарубежных курортах, боязнь „застрять“ в чужой стране — все это плюс масса других факторов заставило россиян выбирать для летнего отдыха внутренние направления. И началось…

Как писали в алтайской прессе, „туристы дорвались“. Хотя на самом деле, по отчетам крупных российских турагентств и мнению аналитиков, Алтай отнюдь не попал в число самых популярных регионов 2020 года. Если поток туристов на черноморское побережье, в Карелию вырос вдвое и больше, то увеличение спроса на турпутевки на Алтай разные источники оценивают от 14% до 40%.

Истина, как обычно, где-то посередине. Но и этого хватило, чтобы неожиданно остро встала проблема: а готов ли регион к резко увеличившемуся наплыву гостей? Причем как в материальном, так и в морально-психологическом плане. Не буду пересказывать статьи, записи в блогах, дискуссии в социальных сетях на тему „как ведут себя приезжие туристы и чего от них больше, пользы или вреда“.

Думаю, за последние три месяца любому человеку, хотя бы изредка читающему прессу или открывающему интернет-новости, что-то по этой теме да попадалось на глаза. Суть конфликта можно описать в нескольких словах: жители Алтая недовольны, что туристы не умеют себя вести, оставляют горы мусора и не уважают сакральные места; туристы, привыкшие к импортным курортам „все включено“, в свою очередь, недовольны уровнем сервиса и вообще Алтаем. А выливается все это в извечный вопрос: что делать?

Крутится колесо…

В интересное время мы живем, товарищи. Глобальные изменения прослеживаются на протяжении жизни не поколений, а обычной человеческой. Не буду рассуждать абстрактно — зачем, когда самой есть что вспомнить? Во времена моей студенческой юности Алтай знали по трем турбазам — „Катунь“, „Золотое озеро“ и „Юность“; плюс друзья-альпинисты рассказывали об альплагерях на Актру и Аккемском озере. Представляете, в конце 80-х единственный рейсовый автобус до Артыбаша на Телецком озере ходил только из Горно-Алтайска и не каждый день!

В путеводителе „Туризм. Отдых. Здоровье“ 2002 года (первом, к которому мне посчастливилось слегка приложить руку) черным по белому написано:

„В районе Чуйских белков и окрестностей инфраструктура туризма представлена лишь двумя точками: комплекс ущелья Актру и летний кемпинг „Маашей“. На Чуйском тракте, близ устья Чуи, работает национальное кафе. В п. Акташ и п. Кош-Агач есть небольшие гостиницы на 6–7 мест. Отсутствие комфорта, который обеспечивает развитая туристическая инфраструктура, в районе Чуйских белков и их окрестностей вполне компенсируется нетронутостью окружающей природы, очарованием истинно „диких“ мест“.

Открываю статью 2008 года о Чуйском тракте, написанную для любимого журнала „Алтай: знакомое и неизвестное“. Подраздел об участке дороги после Усть-Семы, где тракт отходит от Катуни, называется… „Прощай, цивилизация“. „Конечно, подобное восклицание весьма утрировано, но вы сами вскоре обратите внимание, что на тракте резко пропадают практически все признаки туристической индустрии. Нет туристических баз через каждый километр (их вообще не больше десятка до монгольской границы), исчезли рекламные щиты, яркие сувенирные лавки, кафе и закусочные…“ Помню изумление хорошего знакомого, который в очередной раз съездил в Джазатор, „на край мира“, и обнаружил там активно строящиеся турбазы. Помню собственный шок, когда вместе с мужем просматривали снятое им видео на Чулышмане — ровные ряды домиков очередного кемпинга там, где три года назад я собственноручно ставила палатку, радуясь тишине и уединению. Колесо туристической индустрии запущено в Горном Алтае не сегодня, не вчера и даже не позавчера и с каждым годом лишь набирает обороты. Лучше становятся дороги — больше людей добирается до ранее труднодоступных мест. Открываются турбазы и гостиницы — в них обязательно кто-то будет жить. Этот процесс не остановим, он будет только расширяться и развиваться.

Никогда не было, и вот опять

К чему это я? К тому, что проблемы поведения на природе, неуважения, вандализма тоже возникли не сегодня. Всякое было. Откалывали камни с петроглифами на Калбак-Таше. Разрисовывали скалы Адыр-Кана — когда еще в туристических проспектах такое название и не упоминалось. Оставляли груды мусора по берегам нижней Катуни — когда еще турпредприятия не стояли забор в забор и к берегу можно было съехать в любом месте. Снимали клипы „для взрослых“ на фоне дерева с жертвенными лентами (правда, публично извинялись потом — мол, не знали).

В 2017 году министр туризма Республики Алтай говорил в интервью ТАСС:

„Ситуация с многочисленными надписями на скалах и других природных объектах, которые оставляют за собой отдыхающие, вызывает большую обеспокоенность у местных жителей. Для алтайского народа природа Горного Алтая — святыня, она имеет особое значение. А надписи оставляются не только краской и кистью, но молотком, ножом — этого уже не исправить“.

Летом 2020 ситуация лишь резко обострилась, причем не столько из-за массовости туризма (в прошлом году Горный Алтай посетило больше народа), сколько из-за возрастания процента так называемых „нецелевых“ отдыхающих. Тех, кто в предыдущие годы улетал в летний отпуск на экзотические моря, острова и побережья и даже не слышал об Алтае. Но ставить знак равенства между „нецелевыми“ туристами и вандалами — абсолютно неправильно. Как и считать, что все поголовно приверженцы комфортных отелей и номеров люкс остались недовольны алтайским гостеприимством.

На форумах, в соцсетях на один процеженный сквозь зубы комментарий „ну и дыра этот ваш Алтай…“ приходится сотня восторженных: „как здорово, мы и не знали, приедем снова, спасибо!“ Не в цели и не в количестве дело. В людях, в совести, в воспитании.

Кто есть кто

За те сезоны, что я провела в Горном Алтае — работая экскурсоводом, в путешествиях, на турбазах друзей, — у меня сложилось четкое собственное мнение. Все отдыхающие делятся на три группы. Первые — это нормальные воспитанные люди. Гармоничные, неконфликтные, как правило, очень приятные в общении, чаще всего самодостаточные.

Возраст, статус, место постоянного проживания и материальный достаток значения не имеют. Им не надо ничего объяснять, за ними не надо присматривать. Они безупречно себя ведут, они вежливы и тактичны, положат в карман обертку от конфеты, чтобы выбросить потом в мусорный ящик, аккуратно пройдут по уже натоптанной тропке, не тревожа цветущую поляну. Им в голову не придет отколоть кусок от петроглифов, швырнуть в реку пустую бутылку или помыть кроссовки в роднике — как дома, в городе, не придет в голову припарковать автомобиль на газоне или нацарапать что-нибудь на стене лифта. Они так привыкли.

Увы, подобных людей в современном обществе становится все меньше, но они еще есть. Вторые — полная противоположность. Они искренне считают, что окружающий мир существует для того, чтобы их обслуживать. И если они купили проживание на турбазе или экскурсию — то они купили все, от администратора, горничных и гидов до окружающих пейзажей и местного населения.

Кстати, по-настоящему успешных, состоятельных и состоявшихся личностей в этой категории очень мало. Чаще всего — народ среднего достатка и ума, необоснованно претендующий на большее и активно исправляющий эту „несправедливость“ как раз во время отдыха. И третьи. Самая большая группа: по моим наблюдениям, к ней относятся как минимум 50–60% гостей Алтая. Это люди, которые попали в другую обстановку. Они не знают, как надо вести себя на природе, точнее, не интересуются, не думают об этом и действуют по стандартному алгоритму. Опять же, как в городе: есть в поле зрения урна — выбросят бумажку в нее, нет — под ближайший куст; дворники же есть. Если торец дома изрисован граффити — почему нельзя рисовать на камне? Такой народ привязывает на деревья пакеты, а то и носки (нынче маски), не в качестве намеренного оскорбления местных верований — для них это игра, оставить что-нибудь „на желание“. А прочесть табличку с информацией, как вести себя на перевале? Если только попадется на глаза. Поинтересоваться обычаями региона, в который едешь, заглянуть в поисковики? Отсутствие здорового любопытства — беда нашего времени. …Едем по Чуйскому тракту, по красивейшим Катунским бомам; любуюсь террасами-ступенями на том берегу и вдруг краем глаза замечаю неладное. Переглядываемся с водителем, понимаем друг друга без слов; автомобиль тормозит в „кармане“. У подножия знаменитого песчаного бома стоят мужчина и женщина; сын-подросток, забравшись чуть выше, увлеченно царапает слежавшийся песок острием альпийской палочки. Отец держит наготове смартфон. Спрашиваю: „Зачем?!“ Удивляются: „А нельзя?!“ Хотят сделать фотографию, как на пляже — чтобы на песке название города и сердечко. Объясняю разницу между пляжем у моря и уникальным песчаным бомом, зримым следом минувших тысячелетий. Рассказываю о древнем море на месте Чуйской степи, катастрофических паводках. Женщина краснеет, мальчик опускает палку, пытается заровнять борозды ладонью. Вежливо улыбаюсь, прошу с уважением относиться к живой земле Алтая — и почему-то пребываю в уверенности, что меня услышали и поняли. Таких картинок в памяти — десятки, если не сотни. Никого ни в коем случае не оправдываю: незнание, к тому же проистекающее из собственной лености, не освобождает от ответственности. Но… Я уверена: люди в большинстве своем — хорошие. Только часто бездумные.

Не пройти мимо

Уважаемые работники турбаз, организаторы туров, владельцы территорий с достопримечательностями, гиды, экскурсоводы, сопровождающие! Воспитывайте своих гостей. Объясняйте. Рассказывайте о правилах поведения в Горном Алтае, об уникальных природных памятниках и местных святынях, о духах-хранителях и живой энергетике.

Да, есть шанс, что в четверти случаев вас пошлют по известному адресу. Но в остальных трех четвертях — послушают и что-то запомнят. Покажите. Научите. Дорогие наши путешественники, ценители и знатоки волшебной алтайской природы, заповедных уголков и сакральных мест!

Не ограничивайтесь разговорами на сетевых форумах „как надоели эти туристы“. Выкладывайте информацию на сайтах и в блогах. Во время собственного отдыха потратьте полчаса, чтобы просветить своих случайных соседей по турбазе или летней стоянке. Не отворачивайтесь и не проезжайте мимо, если видите, что кто-то поступает неверно. Да, это капля в море. Да, законодательство надо совершенствовать, предусматривая жесткие наказания за вандализм — но когда это будет? Да, крупные штрафы умерят пыл неадекватных туристов — но кто поймает каждого за руку? Да, обеспечивать чистоту и порядок должны, по логике, структуры власти и владельцы земли, а не волонтеры — но где нынче логика? Лучше делать хоть что-то, чем ничего.

…Эмоции в этом сезоне дошли до максимума. До того, что не только алтайскому турбизнесу, но даже фотохудожникам, останавливающим мгновения красоты, порой предъявлялись обвинения: зачем вы рассказываете об Алтае, а потом к нам едут все подряд?! Я понимаю и разделяю и горечь, и боль, и желание сохранить первозданность. Но понимаю и другое: жить на Алтае не значит быть его владельцами. Чудо не принадлежит никому и радует всех. И решить проблему, которую до боли заострило минувшее расколотое лето, можно только с учетом этой очевидной истины.

Наталья Попова, фото Александра Проваторова, Андрея Шапрана