Неспокойно становилось и в городах, особенно в промышленных центрах.

Сокращались нормы выдачи хлеба рабочим, отменялись пайки, обострялся топливный кризис. Из-за проблем с продовольствием расцветала контрабанда, бороться с которой пытались заградительные отряды. 11 февраля 1921 года в Петрограде узнали о закрытии в срок до 1 марта 93 городских предприятий, в том числе Путиловского завода. Рабочих мест одновременно лишались около 27 тыс. человек. Аналогичные меры принимались в Москве. Все это еще сильнее накалило атмосферу.

24 февраля 1921-го в Петрограде начались забастовки и митинги рабочих с политическими и экономическими требованиями. Петроградский комитет РКП(б) расценил волнения на заводах и фабриках как мятеж и ввел в городе военного положение, арестовав рабочих активистов. События в Петрограде заинтересовали активных участников недавних революционных событий – балтийских матросов. Среди этих людей, когда-то названных Львом Троцким «красой и гордостью русской революции», оставалось все меньше сторонников большевиков, вместе с тем росла популярность левых эсеров и анархистов.

Кронштадтцы отправили своих представителей в Петроград для сбора информации о происходящем. Вернувшись на остров Котлин, матросы рассказали о бунтующих фабриках, окруженных вооруженными красноармейцами. 28 февраля состоялось экстренное собрание команд линкоров «Севастополь» и «Петропавловск», скованных льдами Финского залива. По итогам была принята резолюция с требованиями провести перевыборы Советов, упразднить комиссаров, предоставить свободу деятельности левым партиям, разрешить свободную торговлю – в сущности, кронштадтцы призвали советское правительство соблюдать права и свободы, провозглашенные в октябре 1917 года. Текст документа вынесли на обсуждение представителей всех кораблей и военных частей Балтийского флота. Матросы не призывали к свержению Совнаркома, а высказались за многопартийную систему. Власти в Москве, однако, заподозрили кронштадтцев в намерении свергнуть режим.

1 марта 1921 года на Якорной площади Кронштадта состоялся 15-тысячный митинг под лозунгом «Власть Советам, а не партиям!».

«Мы сами знаем, что нам надо. А ты, старик, возвращайся к своей жене», — объявили Калинину.

Перед отъездом из крепости глава советского государства распорядился сосредоточить оставшиеся надежные части в наиболее важных пунктах, пообещав местным большевикам сразу по прибытии в Петроград приложить усилия для «применения репрессивных мер извне».

После митинга состоялось заседание партийного комитета Кронштадта, на котором обсуждался вопрос вооруженного подавления назревавшего восстания. Необходимых для этого надежных частей у коммунистов не нашлось. Не получилось и арестовать наиболее активных «зачинщиков».

2 марта 1921-го в Доме просвещения (бывшее Инженерное училище) в Кронштадте собрались представители, выбранные на делегатское собрание. Его открыл писарь с «Петропавловска» Степан Петриченко. Всеобщее возмущение вызвали слова председателя Кронштадтского совета о том, что коммунисты добровольно от власти не откажутся, а попытки разоружить их приведут к тому, что «будет кровь». Предупреждение поддержал комиссар Балтфлота.

В разгар собрания получили распространение слухи о подготовке коммунистов крепости к сопротивлению сторонникам принятой резолюции.

Сообщалось о 15 грузовиках с людьми, вооруженными винтовками и пулеметами. Скорее всего, матросы приняли за карательный отряд эвакуацию с Котлина Высшей партийной школы и состоявших при ней чекистов. Тем не менее, для поддержания порядка в Кронштадте было решено срочно создать Временный революционный комитет (ВРК) во главе с Петриченко.

Развитие конфликта сопровождалось большим потоком дезинформации. Уже 2 марта английская печать писала о бомбардировке Петрограда кронштадтским флотом и о боях на улицах Москвы, бегстве Владимира Ленина и Льва Троцкого в Крым. Заведомую ложь о происходящем тиражировало и советское правительство, рассмотревшее в сложившейся ситуации след белых генералов. Их якобы определяющую роль в восстании назвал «вполне доказанной» Ленин.

«Совершенно ясно, что тут работа эсеров и заграничных белогвардейцев, и вместе с тем движение это свелось к мелкобуржуазной контрреволюции, к мелкобуржуазной анархической стихии. Это уже нечто новое. Это обстоятельство, поставленное в связь со всеми кризисами, надо очень внимательно политически учесть и очень обстоятельно разобрать», — отметил председатель Совнаркома в отчете о политической деятельности ЦК РКП(б) 8 марта 1921 года.

Эта гипотеза была построена на связи восстания всего с одним бывшим генералом Русской императорской армии – Александром Козловским, который перешел на службу к красным и командовал артиллерией Кронштадта. Большевики объявили Козловского вдохновителем и «главарем мятежа», хотя в реальности его деятельность не выходила за пределы прежних функций – руководителем восстания был матрос Петриченко и его товарищи по ВРК.

«Коммунисты использовали мою фамилию, чтобы представить восстание в Кронштадте в свете белогвардейского заговора только потому, что я был единственный генерал, находившийся в крепости», — говорил Козловский впоследствии.

Для подавления восстания Реввоенсовет приказал восстановить 7-ю армию под командованием Михаила Тухачевского.

Операцию требовалось провести без отлагательств – вскоре ожидалось вскрытие льда Финского залива, что значительно осложнило бы войскам доступ к острову Котлин. 4 марта матросам был выдвинут ультиматум: Троцкий потребовал «немедленной и безоговорочной капитуляции». Первая попытка штурма Кронштадта была предпринята 7-8 марта и окончилась неудачей. 16 марта начался второй штурм, которым руководил лично Троцкий. Тухачевский приказал стрелять снарядами с «удушающими газами». К 18 марта 1921 года красноармейцам удалось взять крепость. Выступление моряков Кронштадта было полностью подавлено войсками. 8 тыс. кронштадтцев, в том числе бывший генерал Козловский и матрос Петриченко, бежали в Финляндию. Против оставшихся начались репрессии: более 2,1 тыс. человек были расстреляны, около 6,5 тыс. – приговорены к различным срокам заключения.

«В истории с Кронштадтом необходимо отметить ряд существенно новых моментов, — уточнял историк Андрей Сахаров. — Во-первых, против большевиков выступили матросы Балтийского флота и гарнизона крепости, которая всегда, даже в труднейшие для большевиков дни, оставалась их надежным бастионом. Во-вторых, поразительное единодушие в рядах восставших, упорство, озлобление и отчаяние, с которым они сражались против большевиков, их готовность умереть, ни на йоту не уступить в своих требованиях. В-третьих, участники мятежа выдвинули такие лозунги: свободные выборы, свобода всем социалистическим партиям, устранение большевистской диктатуры в Советах, свобода слова, печати, собраний, отмена всех мер военно-коммунистического характера, введение рынка и т. п.».

10 января 1994 года президент России Борис Ельцин реабилитировал участников Кронштадтского восстания.

Дмитрий Окунев