Разведчик с идеальным слухом

Миша Егоров родился в 1923 году, 5 мая, в деревеньке Ермошенки, недалеко от городка Рудни, что в 70 километрах от Смоленска. В семье родились три брата и четыре сестры. Все дети помогали отцу и матери по хозяйству. Миша окончил семилетку и в 14 пошел работать в колхоз.

С первой получки юноша, с разрешения родителей, купил себе гармонь, на которой играл потом всю жизнь. При этом музыкального образования у парня не было, а слух – идеальный. Егоров мог любую мелодию подобрать и сыграть, но больше всего любил песню «Валенки».

В начале 1941 года большая семья переехала в другую деревню, Бардино, поближе к райцентру. Мише было 18, когда началась война. Он хотел идти добровольцем на фронт, но его не взяли, сказали ждать до 19. Вскоре их деревня оказалась занятой немцами, а Михаил ушел к партизанам.

На его счету пять эшелонов, которые он пустил под откос. Его партизанский отряд в 44-м присоединился к регулярным частям Красной армии. Поскольку партизан Егоров занимался разведкой, то его определили разведчиком в 756-й стрелковый полк 150-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии Первого Белорусского фронта.

Девять знамен Победы

Когда наша армия пересекла границу с Германией, среди бойцов пошли разговоры о том, кто водрузит Знамя Победы над Рейхстагом. Говорят, солдаты специально носили с собой куски красной материи, чтобы быть готовым к почетной миссии.

Готовилась и официальная власть. Специально для 3-й ударной армии по количеству дивизий было сделано 9 знамен. 20 апреля 1945 года художник Василий Бунтов получил срочное политзадание: сделать девять одинаковых знамен, похожих на государственный флаг СССР. За две ночи и день Бунтов из сатина заготовил полотнища размером 188 на 82 сантиметра, которые прикрепили к древкам, распиленным из досок. На каждом знамени художник изобразил серебряные звезду, серп и молот. А белой краской нанес названия дивизий и порядковые номера: от 1 до 9.

22 апреля знамена распредели по стрелковым дивизиям 3-й ударной армии. Знамя под номером 5 попало в 150-ю стрелковую ордена Кутузова 2-й степени Идрицкую дивизию, в 756-й полк. И командир полка Федор Зинченко вручил его друзьям-разведчикам Михаилу Егорову и Мелитону Кантарии.

Друзья-однополчане

Михаил Егоров и Мелитон Кантария встретились в 44-м, когда партизанский отряд смолянина присоединился к регулярной армии. Русский и грузин подружились, вместе ходили в разведку. Сейчас можно встретить информацию, что Кантарию специально поставили в пару к Егорову, чтобы угодить Сталину: дескать, русский и грузин стали символами Победы. Но это было не так.

Мужчины дружили и даже называли себя земляками. Дело в том, что Кантария участвовал в боях по освобождению Смоленска. И был ранен на железнодорожном вокзале. Позднее он говорил своему другу, что пролил свою кровь на его земле, а значит, они стали братьями-земляками. Сейчас на могиле Кантарии, расположенной в грузинском селе Джвари, цветет сирень, выкопанная у дома Егорова, а также хранится капсула с землей с могилы Михаила Алексеевича.

А в Рудне, рядом с Домом-музеем героя войны, цветет абхазская роза и хранится капсула с землей с могилы Кантария. Говорят, что дети и внуки героических отцов продолжают дружить и хранить традиции их семей.

Они были первыми

Сейчас ведется много разговоров о том, что на самом деле Егоров и Кантария не были первыми, кто установил знамя на Рейхстаге. Что они были выбраны из политических соображений. И в качестве доказательств приводят информацию телеграфного агентства «Совинформбюро», появившуюся в пятом часу вечера, которое сообщило, что над Рейхстагом в 14.25 было поднято советское знамя.

Здесь стоит пояснить. Штурм здания начался утром 30 апреля, но закончился неудачей. Второй штурм пошел примерно в 13.30 после мощнейшей артподготовки. Около двух часов дня рота автоматчиков старшины Ильи Сьянова, в которой были и знаменосцы Егоров и Кантария, ворвалась в вестибюль с южной стороны Рейхстага. Знамя было закреплено на одной из колонн здания. Это и послужило поводом к докладу командующему Первым Белорусским фронтом маршалу Георгию Жукову.

На самом деле Рейхстаг не был полностью захвачен. Шел ожесточенный бой. Был третий штурм здания. К шести часам вечера рота Ильи Сьянова сумела вместе со знаменем подняться на второй этаж. И только к вечеру 30 апреля, в 22.50 по берлинскому времени, или ранним утром по московскому, сержант Егоров и младший сержант Кантария под руководством лейтенанта Алексея Береста подняли знамя на купол Рейхстага.

Водрузить знамя Победы оказалось непростой задачей. От стеклянного купола, около 25 метров высотой, остался только железный остов с торчащими осколками. Чтобы закрепить знамя, пришлось пожертвовать руками. Позднее родственники Егорова вспоминали, что при рукопожатии люди пугались, увидев страшные шрамы на ладонях Михаила Алексеевича.

Стоит добавить, что каждый солдат, ворвавшийся в Рейхстаг, старался закрепить там флаги своих рот и батальонов, или хотя бы просто привязать красный лоскут. Уже к утру все здание алело от красных полотнищ.

Мирная жизнь

Домой Михаил Егоров попал только в 1947 году. Два года вместе с другом Мелитоном Кантарией они ездили по госпиталям, воинским частям и рассказывали о своем подвиге. Мужчины и рады были бы вернуться к родным, но это был приказ партии. После всех проверок и уточнений Егорову и Кантарии 8 мая 1946 года присвоили звания Героев Советского Союза.

Естественно, Михаилу Алексеевичу и Мелитону Варламовичу предлагали переехать в Москву, но друзья предпочли жить каждый на своей родине. Правда, спокойно заниматься хозяйством и работать Егорову не позволили. Его отправили руководить колхозом, посчитав эту должность достойной героя. Вспомнив, что у Михаила Алексеевича только семь классов образования, его направили в Смоленскую партийную школу.

Но высокие должности тяготили Егорова, и он устроился в Рудне на молочно-консервный завод, делал банки для сгущенки. При этом его семья продолжала жить в простом деревенском доме, без всяких излишеств и богатств. Егоров не любил просить за себя, зато всегда помогал своим односельчанам, и люди ежедневно приходили к нему в дом, двери которого никогда не закрывались.

Только в 1966-м молочно-консервный завод построил Михаилу Алексеевичу дом, куда с радостью переехали его жена Александра и две дочери – Валя и Тамара. Супруги в 70-м стали в третий раз родителями, когда обоим было по 47 лет. У них родилась дочка Ирина.

Грузовик с огурцами

О Егорове распускали слухи, что он живет в роскоши, имеет несколько машин. Но супруги за всю жизнь нажили только венгерский гарнитур, телевизор и швейную машинку. На 20-летие Победы Михаилу Алексеевичу подарили мотоцикл «Урал». А за год до гибели Егоров сумел купить «Волгу».

…В тот роковой день 20 июня 1975 года он собирался ехать к сестре, живущей в деревне в Демидовском районе, это около 50 километров. Дорога туда была извилистая, со «слепыми» поворотами. И на одном из них выскочил груженный огурцами грузовик. Водитель не справился с управлением.

Михаил Алексеевич Егоров погиб в возрасте 52 лет. Родные хотели похоронить отца и мужа на семейном деревенском кладбище, но власти не дали. Могила Егорова расположена в Смоленске у Вечного огня в сквере Памяти героев у старинной крепостной стены.