Что увидели русские, когда пришли в Сибирь?

"Лишь несчастному нужна его правота, счастливый хвататься за неё не будет." Андрей Курпатов

Что увидели русские, когда пришли в Сибирь?

Как шел процесс колонизации Сибири? Кого застали русские в Сибири и на Се­вере, когда пришли туда? Как жили эти люди и как менялась их жизнь в более новые времена, в ХХ веке?

Как я уже говорил, движение русских на восток началось давно. Еще в XIII веке, за 300 лет до Ермака, новгородские купцы уже ходили за Уральские горы. Но как мы говорили в прошлый раз, нужно же где-то поставить дату начала. Вот и выбрали поход Ермака 1581 года в качестве начальной точки покорения Сибири. Это движение шло двумя основными путями. Первый путь был по морю — вдоль побережья Северного Ледовитого океана. От устья одной реки — к устью другой. Везде ставили остроги — деревян­ные укрепления. Из этих укреплений выстраивали систему контроля над окружающим населением. Торговлю, сбор налогов, покорение непокорных военной силой. На следую­щий год или через несколько лет двигались дальше на восток — снова вдоль побережья Северного Ледовитого океана, от устья реки к устью следующей.

А второй путь — сухопутный, через город Устюг в то, что называлось тогда Югорской землей. Югорская земля уже во второй половине XIII века офици­ально считалась одной из волостей Великого Новгорода. Сегодня это Ханты-Мансийский округ. Здесь тоже продвигались немного на восток, ставили острог, потом шли дальше. Скорость движения русских на восток была очень высока. Первый город в Сибири, Тюмень, был основан в 1586-м. И 62 года спустя, в 1648-м, Семен Дежнев обогнул Чукотский полуостров и высадился в устье реки Анадырь. За 62 года от Тюмени на юге Западной Сибири до самой крайней северо-восточной точки Евразийского материка! Почему так быстро? XVII век в России был бурный. Смутное время. Поляки берут Москву. Происходят Соляной и Медный бунты — народ бунтовал против высоких налогов. Войны с поляками, шведами, турка­ми. Восстание Степана Разина. Бунт стрельцов, расправа с ними. Воцарение Петра Первого в 1682-м, а в 1700-мначинается Северная война, которая длилась 21 год. Может быть, жизнь в западных частях страны была в то время не такой уж привлека­тельной и поэтому люди устремились на восток? Предположений, почему русские вдруг массово пошли на восток, много. Все разные — и все недоказуемые.

Что мы точно знаем: что основной побудительной силой этого движения была не романтика, не любознатель­ность. И не стремление захватить новые земли. Основной побудительной силой была торговля, то есть нажива. Сибирь и Север были необычайно богаты редкими для Европы товарами. Новые и очень доро­гие сорта рыбы, тюлений жир, моржовый клык. А южнее, в континентальной Сибири, — прежде всего пушнина — соболь, песец, белка, лиса. В XVII веке экс­порт пушнины составлял заметную часть государ­ственного дохода. По некото­рым источникам — до 13 %. Это вполне сопоставимо с той долей, которую природный газ в 2018 году составляет в экспорте России: 12,6 %. Это были огромные деньги.

Хорошая иллюстрация этого — знаме­нитый Семен Дежнев, который первым прошел через пролив, отделяющий Азию и Америку. Семен Дежнев был казаком, служил в Тобольске. Собирал со своим отрядом налоги с местного населения. Постепенно казаки продвигались на восток. В 1630-е годы Дежнев служил уже на территории современной Якутии. Собирал налоги с якутов и других местных племен. В 1641-м он и его спутники добрались до реки Яны, а в 1643-м — до реки Колыма и основали город Среднеко­лымск. Воевали с местным населением, покоряли его, облагали данью. В 1648 году Дежнев уже в качестве командира отряда двинулся вдоль побережья дальше на восток — и про­сла­вился. Он открыл, что из Северного Ледовитого океана можно вокруг Чукотки повернуть на юг. Тогда он не знал, что это пролив, потому что не знал, что дальше на восток — Аляска, то есть Америка. А пролив этот потом назвали Беринговым — в честь Витуса Беринга, который 80 лет спустя через него прошел.

Весь XVII век русские движутся на во­сток, основывают города. В 1604 году — Томск, в 1647-м — Охотск, в 1653-м — Читу и Нерчинск, а в 1661-м — Иркутск. Это уже далекая Восточная Сибирь. Конечно, это движение не было фронталь­ным, оно не было спланиро­ванным. Это скорее были отдельные вылазки. Изолированные торговые и военные походы, строительство отдельных острогов.

Откуда мы знаем то, что мы знаем о сибирских и северных племенах, которых русские застали на этих территориях? В своем движении на восток русские постоянно сталки­ваются с новыми и новыми племенами. Но и купцы, и казаки направляют обратно в Москву донесения о покорен­ных территориях — и о со­бранных налогах, конечно. И в этих донесениях в XVII и даже XVI веке можно найти некоторые отрывочные сведения о людях, которые населяли эти терри­тории. Это неудивительно. Бюрократи­ческие правила требовали регулярных донесений о практических делах: где там хорошие дороги, по каким направле­ниям нужно идти, где удобные места, — а также о финансовых успехах.

В этих донесениях попадалась и этно­гра­фическая информация о людях, кото­рые населяли эти края. Поначалу информация неточная, но со временем все точнее и точнее. Первая карта территории была составлена около 1700 года. Был такой Семен Ремезов. Он ходит с различными экспедициями в Западную Сибирь в качестве наблюда­теля и художника. Карта опубликована почти 200 лет спустя, в 1882 году. Это первое картографическое описание края с подробными сведениями об этногра­фии населяющих ее народов.

Еще один ранний источник — это книга амстердамского бургомистра Николаса Витсена, называется «Северная и Вос­точ­ная Тартария». Первое издание — 1692 год. В этой книге он первым обобщил все сведения о Сибири, которые были собраны западными путешественниками в XVII веке. Ну и ко­нечно, значительно более подробные и достоверные сведения о Севере и Сибири появились в XVIII столетии, когда начались крупные государственные экспе­диции в Сибирь и на Север. Это были экспедиции под эгидой Академии наук, они были отлично оснащены, хорошо финансиро­вались, и в них участвовало много людей. Много подобных экспедиций было и в XIX, и в начале XX столетия. И большая часть наших знаний о северных народах, о культуре северных народов, о их жизни — отсюда, из этих экспедиций.

Итак, кто там жил? Опять-таки довольно трудно ответить на такой вопрос. Какие люди? Как их описать? Как вообще можно описать людей? Можно по разным критериям. Например, по основному занятию. Это были кочевники-оленеводы, полу­оседлые охотники и рыболовы и полностью оседлые морские охотники. Оленеводы населяли самую северную, тундровую часть территории. В Западной Сибири это были ненцы, ханты, нганасаны и некоторые другие группы. На севере Якутии это были долганы и чукчи. На Чукотке и на севере Камчатки — чукчи и коряки. Упомяну и саамов, которые пасли оленей на Кольском полуострове.

В лесной и лесотундровой зоне домаш­них оленей держали эвены и эвенки. Способы выпаса оленей отличались. У разных групп они были разные. Кто-тоотпускал оленей пастись более или менее свободно, кто-то постоянно их кон­тролировал. Кто-то ездил на оленях верхом, а кто-то запрягал их в нарты. Где-тостада были крупные, в несколько тысяч голов, где-то помельче, пара сотен.

Кто-то вообще держал всего несколько оленей. Но общего у оленеводов было больше, чем различий. Ведь основной бедой севера Сибири во все времена был недостаток пищи и постоянный голод. Голод преследовал охотников, когда выдавался неудачный сезон, и рыбаков, когда не шла рыба. А у тех, кто держал оленей, еда всегда была под рукой. Чтобы прокормить большое стадо, людям приходилось все время перемещаться по тундре, потому что олени быстро съедали весь мох вокруг и нужно было гнать их дальше. То есть эти люди вели кочевой образ жизни не потому, что им это нравилось, а потому, что это был единственный способ поддержать жизнь в оленьих стадах. А значит, надежно обеспечить себя пищей. И не только пищей. Олени — это и одежда, и жилище. Переносные жилища (у ненцев они назывались чумы, у чукчей — яранги) делали из оленьих шкур. Олень — это еще и транспорт, поэтому оленеводы по всей территории Севера считались более зажиточными, чем оседлые или полуоседлые охотники и рыбаки.

Хороший пример здесь — Чукотка. Оленеводы — а это обычно чукчи — коче­вали в континентальной части полуострова, в тундре. А морские охотники — это эскимосы — жили на берегу. И между ними был постоянный обмен. Про­дукты морского промысла меняли на продукты оленеводства. Если какой-то оленевод вдруг терял оленей, например в результате эпидемии или по каким-то другим причинам, он переселялся на берег и начинал жить как морской охотник. Если ему удавалось разбогатеть настолько, чтобы снова купить оленей и снова уйти в тундру, он так и делал. Между чукчами и эски­мосами постоянно были браки. Эскимосы умели говорить по-чукотски. Так что со временем граница между группами изменила свою форму. Это уже была не этническая граница между эскимосами и чукчами, а хозяйствен­ная — между оседлыми приморскими охотниками и кочевыми оленеводами. А уж кто там кто по национальности, это не так и важно.

Таежные охотники, такие как юкагиры и эвенки, к моменту прихода русских не знали огнестрельного оружия, охотились с помощью луков, копий и капка­нов, но очень быстро освоили новый вид охотничьего вооружения. То же самое с рыболовами. Прежде сети плели из стеблей растений, а ловушки — из пруть­ев. А с приходом русских быстро перешли на более современные снасти. Но зависимость от удачи, от того, идет ли рыба, ловится ли зверь, а значит, и постоян­ная угроза голода не оставляли этих людей до начала ХХ века.

Эти различия, кстати говоря, учитыва­лись в российском законодательстве. В 1822 году был принят так называемый «Устав об управлении инородцев». Это был закон Российской империи. По этому закону населявшие Сибирь и Север народы делились на оседлых, кочевых и бродячих. И в отношении каждой группы были приняты свои правила самоуправления, налогообло­жения и судебной системы.

На что обращали внимание русские купцы и казаки, впервые столкнувшись с местным населением? Конечно, на внешность. Про одежду понятно. Это была главным образом меховая одежда. Забавная история есть в одной новго­родской рукописи XV века, она называ­ется «О человецех незнаемых на восточ­ной стране и о языцех розных». Скорее всего, эта рукопись была написана новгородским купцом, который ходил в Югорскую землю. Так вот, в этой рукописи упомянуты племена, поросшие шерстью от пояса и ниже.
Купец явно видел людей в меховых штанах, и это зрелище его поразило.
Что до внешности, то есть неверное мнение, что все коренные жители Севера — типичные монголоиды. Это не совсем так. Среди них встречаются и люди, очень похожие по физическому типу на американских индейцев. И вообще нужно помнить, что ни один народ и ни одно племя никогда нигде на земле, и на Севере в частности, не жили изолированно. Всегда были торго­вые или брачные связи, всегда были военные столкновения, в резуль­тате которых победители уводили женщин побежденной стороны. Так что никаких «чистых» типов на Севере нет и никогда не было.

Ну как еще можно описать население Севера? Можно по социальной органи­зации. На севере Западной Сибири к началу XVII века были уже зачаточные государства. Хантыйские и мансийские княжества со своими князьками. А в других районах были организованы в племена таежные охотники и рыбо­ловы со своими вождями и шаманами. Можно эти племена классифицировать по религии. В основном религией сибирских и северных народов был шама­низм — при всей неясности и нечеткости этого термина. Говорить о религиоз­ных представлениях северных народов бессмысленно, потому что они у всех разные. Но что-то общее в том, как они представляли себе мир, конечно, есть.

Вообще, когда мы слышим или читаем что-то про народы Севера вообще — ну, например, «костюм народов Севера» или «представления народов Севера о при­роде», — тут надо быть осторожным. Потому что, как правило, за этим скрыва­ется безграмотная болтовня, поскольку народы эти очень разные, представле­ния у них очень разные и костюм у них тоже очень разный. Так что обобщать, наверное, не следует. Но все-таки в религиозных представлениях этих людей было много общего. Согласно этим представлениям, мир делился на уровни. Иногда три: нижний, средний и верхний. В среднем мире живут люди, в ниж­нем — всякая нечисть, а в верхнем — боги и души умерших. Иногда этих уровней было больше, иногда это пять уровней или семь уровней, с более сложным устройством. Границы между этими уровнями считались прони­цаемыми. То есть можно было из верхнего попасть в нижний, из среднего — в верхний и так далее.

Из нижнего и верхнего мира к людям приходят всякие напасти. Чтобы этим напастям противостоять, нужен шаман. Шаман — это такой человек, который умеет, впав в транс, отправиться в верхний (или в нижний) мир и там найти причину несчастья. Почему кто-то заболел, или почему дичь не ловится, или почему рыба ушла, почему мрут олени. Если он сильный шаман, у которого есть сильные духи-помощники, он умеет устранить эту найденную причину. Например, он может обнаружить, что кто-то на земле нарушил какой-то запрет. Например, женщина неправильно резала рыбу или трогала охот­ничье оружие мужа — а это было запрещено у многих племен. И от этого случились все несчастья. Или шаман может найти злого духа, который всему виною, и победить его в схватке. И больной выздоравливает, рыба возвра­щается, олени перестают умирать. Все это очень хорошо запечатлено в сказках и мифах, которые есть у каждого народа, не только Севера.

Шаманский дар у некоторых народов передавался по наследству. Иногда по мужской линии, иногда — по жен­ской. У других групп этот дар мог открыться в любой момент и в любом человеке, обычно лет в 10–12. У чело­века начинались видения, которые мучили его, пока кто-то из взрослых шаманов не объяснял ему, что на него пал выбор духов и что он должен стать шаманом. Шаманский дар многими воспринимался как тяжелое бремя, а не как удача. Дело в том, что, раз став шаманом, человек никогда не мог перестать им быть.

Как еще можно описать живших в Сибири и на Севере людей? По языку. Там три большие языковые группы и несколько мелких. Это финно-угро-сомадийские языки, тунгусо-манчжурские языки и это тюркские языки. А также мелкие вроде чукотско-камчатских или эскимосско-алеутских. Есть там и несколько так называемых изолятов, то есть языков, родственники которых нам неизвестны. Это кетский язык, это нивхский язык. Возможно, юкагирский. Что такое родство языков, как оно доказывается, как языки объединяются в группы — это все темы для отдельного разговора, мы в это сейчас вникать не будем.

На основании языковой классификации обычно формулируется и классифи­кация групп по так называемой этничности или национальности. Это очень шаткий и очень ненадежный критерий, потому что очень трудно определить, что такое этничность. Например: кто такие чукчи? Это те, кто говорит по-чукотски с детства, как на родном языке? Или это те, кто считает себя чукчей, пусть и не говорит ни на каком языке, кроме русского, — а таких сейчас очень много. Или это те, кто живет в чукотской тундре и пасет оленей, независимо от того, на каком языке они говорят?

Ответить на эти вопросы трудно, потому что все время вылезают какие-тоисключения. Ну вот, например. Человек с детства говорит по-чукотски. Но кроме того, говорит по-якутски и по-русски. И тоже с детства. У него три родных языка! Кто он? Или: женщина считает себя чукчанкой. Но живет в Хабаровске, работает поваром в воинской части и ни слова не знает по-чукотски. Кто она? Или: семья живет в Якутии, в колымской тундре. Пасет оленей. Родители между собой говорят по-якутски, отец — с Чукотки, и его родной язык — чукотский. А мать — с реки Алазея, и ее родные языки — якутский и юкагирский. Вот кто их дети?

На рубеже XIX и XX веков в районе Чукотки было много мелких групп. Все они говорили примерно на одном языке, на разных диалектах чукотского. Довольно близких и взаимно понятных. Все они пасли оленей. Владимир Германович Богораз, великий этнограф, первым детально описавший в самом начале ХХ века культуру чукчей, отмечал, что каждая группа имеет свое собственное название, в основном — по именам рек или гор, у которых они кочуют с оленями.

Таких групп насчитывалось около десятка. При этом Богораз писал, что число самоназваний можно значи­тельно увеличить, потому что каждая мелкая группочка стремится называть себя своим собственным именем. Тем не менее книга, которую он написал, называлась «Чукчи». И все эти группы были описаны в этой книге как единый народ с единой культурой. Хотя отличиям друг от друга он тоже уделял внимание.

В конце ХХ века я разговаривал на Чу­котке с одной пожилой женщиной-чук­чанкой и что-то спросил ее про чукчей. Она отмахнулась: «Какие мы чукчи! Это Богораз нас сделал чукчами. А на самом деле…» И привела шесть разных названий для шести разных чукотских групп. И описала особые характери­стики каждой группы. Вот те, мол, рослые и широкоплечие. А эти вот неболь­шого роста. Зато эти — отличные бегуны. А вот те очень вспыльчивые и злопамятные, а наши — добрые, приветливые. Свою группу она назвала телькеп.

Я уже говорил, что важно помнить, что северные народы никогда не жили изолированно. Никогда не было такого момента в истории, что какая-то группа существовала в чистом виде. Всегда были контакты, всегда был обмен людьми, товарами, идеями. Торговля, смешанные браки, двуязычные, трехъязычные группы, постоянное смешение, заимствование — причем не только друг у друга: саамы на северо-западе много заимствовали у сканди­навов. Удэгейцы и нанайцы на юго-востоке многое взяли у китайцев. Ну и конечно, в XIX веке и позже все эти народы многое заимствовали у русских. Что заимствовали? Поначалу это было огнестрельное оружие, плете­ные сети, металлические изделия — капканы, например. Тканая одежда, различные виды пищи: хлеб, сахар, ну и так далее. Эти вещи часто заме­няли традиционное оружие, тради­ционную пищу и одежду. Но сами традиционные занятия оставались преж­ними. Прежде охотились с луком — теперь с ружьем. Прежде капканы делали из дерева — теперь из металла. На северо-востоке эскимосы и приморские чукчи часто надевали поверх меховой одежды так называемые камлейки — их шили из высушенных кишок морского зверя. Целью было защитить мехо­вую одежду от брызг, от влаги. В начале ХХ века эти камлейки стали шить из яркого ситца. От брызг они защищали хуже. Но цени­лись, потому что были яркие и красивые.

Жизнь постепенно менялась, на смену старым вещам приходили новые, более удобные. Появлялись новые отноше­ния. Но суть жизни оставалась прежней. Северные люди охотились, рыбачили, пасли оленей — как многие поколения их предков. Но только более эффективно. Это закончилось пример­но в 1920-хгодах с приходом на Север советской власти.

 

Содержание третьей лекции из курса Николая Вахтина «Антропология Севера: кто и как живет там, где холодно»



"Пришел я к горестному мнению от наблюдений долгих лет: вся сволочь склонна к единению, а все порядочные — нет. Игорь Губерман"

Related posts