Была ли мифической “Армия Венка”!?
Оперативное совещание в фюрер-бункере 22 апреля 1945 г. закончилось нервным припадком Гитлера. Вождь германской нации рвал и метал, когда ему доложили, что войска генерала СС Феликса Штайнера так и не двинулись на деблокаду Берлина. Присутствующие безмолвно взирали на очередной приступ бешенства. После того как всё закончилось и фюрер бессильно рухнул в кресло, генералы Йодль и Кейтель доложили новый план спасения столицы.
Основная его идея сводилась к тому, чтобы оставить против союзников на Западе слабое охранение, а все свободные силы бросить против частей Красной Армии. Германское командование имело информацию, что союзники остановятся на Эльбе. Роль спасителей Берлина возлагалась на 12-ю полевую армию генерала Вальтера Венка.
Многие отмечают, что операция была спланирована «на коленке», на дежурной карте фюрера, которая уже не отражала состояние дел на фронте. К этому времени большинство дивизий были либо уничтожены, либо превратились в жалкие остатки. Однако карта и не должна была в режиме «онлайн» отражать постоянно меняющуюся обстановку. Советский опыт показывает, что товарищу Сталину ежедневно готовились карты масштаба 1:200 000 отдельно по каждому фронту, с отображением положения войск до дивизии, а в отдельных случаях, до полка. Причём сама по себе подготовка рабочих материалов не говорит о том, что Ставка в критические периоды войны в полном объёме владела информацией о состоянии дел на фронте.
Вспоминается знаменитая телефонная беседа маршала Б.М.Шапошникова и члена Военного совета Московского военного округа генерала К.Ф.Телегина, вошедшая в фильм-эпопею «Битва за Москву». Получив информацию о беспрепятственном движении немцев к Юхнову, Телегин трижды звонил Шапошникову и задавал один и тот же вопрос:
– Каково положение на Западном фронте?
На что получал дежурный ответ:
– Ничего, голубчик, ничего тревожного, всё спокойно…
Только с третьего раза Шапошников выказал недовольство, не понимая, чем вызваны звонки с одним и тем же вопросом. После этого Телегин решился доложить о выходе танковых колонн противника к Можайской линии обороны.
С началом советского наступления 16 апреля 1945 г. обстановка вокруг Берлина менялась ежечасно. Со многими соединениями связь была утрачена, а информацию приходилось добывать путём направления в войска офицеров связи. Тем не менее, по расчётам германского Верховного командования 12-я полевая армия ещё располагала значительными силами.
При этом спасителям Берлина не нужно было преодолевать глубокие эшелонированные позиции противника, как на Курской дуге. Прорывать предстояло рыхлую, ещё не устоявшуюся оборону советских войск, слоёный пирог из немецких и советских частей. Кроме того, в полосе наступления находились окружённые немецкие гарнизоны и блуждающие «котлы». Кстати, вопреки расхожему мнению, части 12-й полевой армии не должны были спасать Берлин или Гитлера (власть бесноватого фюрера уже не простиралась дальше бункера). Войска имели задачу обеспечить кратковременный коридор, для выхода из осаждённого города населения (читай, высших функционеров и штабов).
Наиболее боеспособным соединением «армии Венка» считался 39 танковый корпус в составе танковой дивизии «Клаузевиц» и пехотной дивизии «Шлагетер». Несмотря на редкое упоминание в литературе, танковая дивизия «Клаузевиц» была отнюдь не мифическим соединением. В дивизии насчитывалось около 6 тыс. солдат и офицеров. Сравнительно небольшое количество личного состава компенсировалось его качеством. Среди пехотинцев имелось значительное число ветеранов, большая часть командиров были бывалыми офицерами-фронтовиками. Экипажи боевых машин были составлены из опытных инструкторов и преподавателей Путлосской танковой школы. В составе дивизии насчитывалось около 100 танков и штурмовых орудий, часть из которых была оборудована приборами ночного видения. Боевые группы соединения были усилены пехотой дивизии «Шлагетер» (она же 1-я дивизия RAD).
В качестве каркаса 12-й полевой армии выступили находящиеся на стадии формирования пехотные дивизии RAD (Рейхсарбайтсдинст, Имперская служба труда). Им были присвоены вдохновляющие названия – «Ульрих фон Гуттен», «Фридрих Людвиг Ян», «Теодор Кернер», «Фердинанд фон Шилль», после чего Ставка начала требовать от них чудес доблести. Дивизии комплектовались за счёт полувоенных формирований Имперской службы труда и мальчиков из «Гитлерюгенда», практически не имевших военной подготовки. Части вооружались исключительно стрелковым оружием, из противотанковых средств в избытке были только «фаустпатроны». Пробивная сила этих соединений приближалась к нулю, но в качестве сил, обеспечивающих фланги наступающей группировки, они вполне могли сыграть свою роль.
Кроме того, ударный кулак усиливали находившиеся в распоряжении генерала Венка 1170-я и 243-я бригады штурмовых орудий. Соединения были укомплектованы боевой техникой сверх штата (в основном самоходками на базе танка T-III, полученными прямо с заводов).
При планировании операции, в германском командовании, всё же имелось понимание, что «армия Венка» самостоятельно задачу может не потянуть. Поэтому предполагалось усилить наступающие войска подвижными частями. Но в условиях кризиса на фронте, сначала их нужно было откуда-то вытянуть.
В качестве первого из источников могла выступить 11-я армия генерала Вальтера Лухта, сидевшая в окружении в горах Гарца. К этому времени она представляла собой сборище отрядов неопределённой численности с красивыми названиями. Но для наступления особую ценность представляли боевые группы 9-й и 116-й танковых дивизий и танковой бригады СС «Вестфалия». Пехота, скорее всего, так и осталась бы в «котле», но подвижные части и штабы по прикидкам немцев имели шанс выскочить.
По данным германской разведки позиции союзников на отдельных участках фронта были откровенно слабыми или вообще не удерживались. Именно 39-й танковый корпус с 15 апреля 1945 г. занимался деблокадой группировки. Передовые части дивизии «Клаузевиц», двигаясь ночью по британским тылам, практически дошли до окружённых. Однако, в конце апреля 1945 г., ни в советском, ни союзном секторе, такие фокусы уже не прокатывали. На подходе к Гарцу колонны дивизии «Клаузевиц» прямо на марше были расстреляны американской артиллерией. Штаб соединения был взят в плен. Командир дивизии генерал Унрейн, сорвав с мундира знаки различия, попытался на велосипеде выбраться в расположение немецких войск, но был задержан американским дозором. В штабе генерала Венка узнают о разгроме своих самых боеспособных частей только 22 апреля 1945 г.
Ещё одним источником пополнения «армии Венка» могли выступить окружённые юго-восточнее Берлина войска 9-й полевой армии. Поначалу из «котла» поступали довольно оптимистичные сведения и германское командование считало окружённую группировку достаточно сильной, чтобы прорвать советские заслоны и выдвинуться навстречу 12-й армии. Однако, советские войска продолжали обжимать котёл, выдавливая немецкие силы в южном направлении. Вскоре командующий 9-й полевой армии генерал Теодор Буссе перестал в радиограммах приукрашивать ситуацию:
«Физическое и психическое состояние солдат и офицеров, равно как и недостаток горючего и боеприпасов, не только не предполагают возможности прорыва кольца окружения противника, но и вряд ли позволяют рассчитывать на длительную оборону.»
В условиях, когда 12-я полевая армия растеряла наиболее боеспособные ударные части, наступление на Берлин с мальчиками из «Гитлерюгенда» представлялось совершенной авантюрой. Однако, штаб генерала Венка всё ещё рассчитывал на внезапность и неразбериху вокруг столицы и считал прорыв к Берлину вполне реальным. Немецким войскам удалось пройти половину пути и деблокировать гарнизон Потсдама. О «выдающемся успехе» германского оружия немедленно, на весь мир, раструбило имперское радио. Прослушав очередную радиосводку, в штабе Венка многозначительно заметили: «А вот теперь нам конец!». Советское командование тоже слушало германские радиосводки и пристально посмотрело на юг…
"Если тебе тяжело, значит ты поднимаешься в гору. Если тебе легко, значит ты летишь в пропасть. Генри Форд"