ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОССИЙСКОГО СЕРЕБРОПЛАВИЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА НА АЛТАЕ

В.Б. Бородаев (методист лаборатории исторического краеведения БГПУ),
А.В. Контев (к. и. н., доцент кафедры отечественной истории БГПУ)

ВОЗНИКНОВЕНИЕ РОССИЙСКОГО СЕРЕБРОПЛАВИЛЬНОГО ПРОИЗВОДСТВА НА АЛТАЕ И ОСНОВАНИЕ ГОРОДА ЗМЕИНОГОРСКА

От авторов

История города Змеиногорска неразрывно связана с освоением  русскими людьми подземных богатств Змеевой горы. Открытие Зме:вского месторождения и его затянувшаяся на десятилетия, но в конечном итоге успешная разведка, создали предпосылки для возниковения здесь демидовского рудника. Начало регулярной добычи руды привело к образованию в 1744 году населенного пункта, со временем превратившегося в «заштатной город» Змеиногорск .

Своей славой и всемирной известностью город обязан Змеевскому руднику, который во второй половине XVIII века являлся основным источником серебра для Российской империи. Именно поэтому восстановить начальную историю города можно только детально изучив события, связанные с возникновением русского горнозаводского производства на Алтае.

В исторической литературе освещение данного периода сопряжено с некоторыми фактическими ошибками. Как правило, эти традиционные заблуждения не оказывают заметного влияния на понимание истории нашего края в XVIII веке, однако при изучении прошлого города Змеиногорска поиск истины в таких вопросах приобретает принципиальное значение. Речь идет о первооткрывательтве месторождения, времени начала его промышленной разработки о дате основания населенного пункта при Змеевском руднике. Сюда жe примыкают вопросы более общего характера: открытие первого в  России самородного золота; истинность распространенных в исторической литературе преданий о незаконных плавках Акинфием Демидовым драгоценных металлов из алтайских руд; мотивы принятия Колывано- Воскресенских заводов под ведение императорского Кабинета и фактическая реализация этого плана в 1744-1747 годах.

Пытаясь избежать ошибок своих предшественников, авторы предлагаемого очерка сознательно отказались от использования литературных источников и стремились положить в основу своего исследования только документальные материалы. С наиболее важными из их читатель может познакомиться в приложении к данному очерку юк. № 1-44, 47, 59). Большинство текстов, рассказывающих об открытии и начале освоения Змеевского месторождения, были сверены авторами с архивными оригиналами.

Построив свой рассказ исключительно на архивных источниках, мы все же посчитали необходимым предварить очерк о начальной истории Змеиногорска кратким обзором сведений из книг таких известных исследователей Алтая XVIII века как П.С. Паллас, Г.М. Рено-1нц, И.Ф. Герман.

По свидетельству П.С. Палласа, побывавшего на знаменитом руднике летом 1771 года, о месторождении в «Змеевых горах» русским было «уже с 1732 года известно», однако «порядочная рудокопная работа» началась здесь лишь в 1745 году (2). Г.М. Ренованц, специально направленный в 1778 г. из Санкт-Петербурга для обследования Змеевского рудника, дополняет сведения Палласа. Он сообщает, что хотя следы древних горных работ на Змеевой горе демидовским рудокопам давно были известны, однако до 1736 года месторождение не разведывалось, руда не добывалась. Промышленная разработка месторождения началась лишь в 1745 г. с проходки Комисской шахты (док. № 78). В 1797 г. И.Ф. Герман, основываясь на рукописи местного барнаульского историка, писал: «В 1736 году добываема уже была Корбалихинская руда, названная потом Змеиногорскою, из которой полученной роштейн, по незнанию как из него отделить чистой металл, брошен». Повторное открытие Змеевского рудника, по мнению Германа, состоялось в 1742 году «живущими при речке Корбалихе промышленниками» (3). Разработка месторождения началась «в последствии», в 1743-1744 гг.

Таким образом, к началу XIX в. хронология освоения Змеевского месторождения представлялась так:

1732 г. – месторождение уже известно русским специалистам;
1736 г. – первые разведочные работы: добыча и неудачная пробная плавка руды, после чего месторождение было заброшено;
1742 г. – новое «открытие» Змеевского рудника;
1743-1744 гг. – разведка и начало промышленной разработки месторождения (по И. Герману);
1745 г. – проходка Комисской шахты.

Сообщения исследователей XVIII века важны для нас тем, что эти авторы в своих работах могли использовать устные источники -рассказы старожилов и исторические предания, которые бытовали в среде местных горных офицеров. Однако сейчас совершенно ясно, что многие документальные источники ученым XVIII века не были известны. Следует также учитывать, что авторы рисовали прошлое таким, каким оно виделось их современникам. Нередко достоверные факты смешивались с домыслом или вовсе подменялись предвзятым вымыслом, который соответствовал оценкам того времени. Это создавало объективные предпосылки для появления в работах исследователей неверных, а порою и просто легендарных сведений.

За два прошедших столетия в архивах России историками было выявлено значительное количество материалов, которые и составили документальную основу предлагаемого очерка.

Представленные в приложении архивные источники (док. № 1-44, 47, 59) подобраны авторами (4). Часть документов в данном издании публикуется впервые (док. №31) или в более полном виде (док. № 1, 10, 40, 59). Пояснения, помещенные в квадратных скобках в тексте документов, и подстрочные примечания принадлежат составителям. Все даты в источниках и предлагаемом очерке даны по старому стилю.

В тексте очерка написание фамилий исторических лиц приводится по их звучанию в документах – Кудрявцев, Трейгер, а не Кудрявцев, Трёгер (Troger), хотя последнее кажется филологически грамотнее (сравн.: Muller – Мюллер, но Q.F. Miiller – Г.Ф. Миллер). Географические названия, сохранившиеся до наших дней, даются в очерке в соответствии с обозначениями на современных картах, либо в кавычках с сохранением орфографических особенностей источников XVIII века.

Непонятный русским гидроним Корболиха в документах XVIII-XIX вв. писался по-разному: Карбалиха, Корбалиха, Карболиха. Исследователями уже отмечалось, что в основе этого названия реки лежит тюркское «корбопу» со значением «кустарниковая» (от алтайского «корбо», хакасского «хорбы» – кустарник, молодые побеги дерева, растущие от корня, с добавлением аффикса «~лу», превращающего существительное в прилагательное) (5). Именно как Корболиха обозначается сейчас правый приток Алея на крупномасштабных топографических картах.

Что касается горы, давшей имя руднику и городу, то в наиболее ранних русских документах 1725-1726 гг. она называется «Змеевой горой» (док. № 2, 4-6). Такое название сохранялось и в 1730-х годах (док. № 16), первоначальное местное наименование рудника – «Змеевской» или «Змиевской» (док. № 34, 35). Среди документов комиссии А. Б. Беэра 1745 года только в бумагах самого бригадира Беэра наряду с общеупотребительными «Змеевая гора», «Змеевская гора» (док. № 37), «Змиева гора» (док. № 40) появляется название «Змеиная гора» (док. № 32, 40). По прошествии десятилетий именно оно легло в основу официального наименования населенного пункта, хотя старожилы Змеиногорска до сих пор привычно называют свой город «Змеев» (6).