Теперь давайте ещё раз взглянем на это «чудо», которое, конечно, никаким чудом на самом деле не является. Вот обязательные этапы мыслительного процесса:
Первый этап. Мы сталкиваемся с некой неизвестной нам ещё реальностью и должны что-то в ней изменить (именно для этих целей мышление нам и нужно).
Изначально мы не знаем, как это делать, а поэтому используем разные способы, пока не пройдём этот квест.
Впрочем, на данном этапе достигнутый результат — это просто «случайность» (мы пока не понимаем, как это у нас получилось).
Дальше мы проделываем одно и то же несколько раз. Ровно до тех пор, пока мозг не выработает соответствующий автоматизм.
Собственно, на этом этапе обычно у большинства из нас интеллектуальная работа и останавливается. Но на мой взгляд, самое интересное происходит как раз дальше.
Второй этап. Мы понимаем, что наш мозг научился собирать какие-то специальные интеллектуальные объекты (модели реальности, её карты), которые помогают нам что-то менять в реальности, как-то на неё воздействовать, получая желаемый результат.
Но это пока умеет делать наш мозг (как бы на автомате, не вполне осознанно), а этого недостаточно для того, чтобы двигаться дальше и улучшать результаты.
Так что наступает момент, когда мы можем и должны сформировать ту самую «гипотезу»: реконструировать происходящее — предположить, что же происходит на самом деле, когда мы воздействуем на реальность таким вот образом.
Если реальность от наших действий меняется, то это значит, что мы не витаем в облаках, а точно что-то действительное в ней ухватываем.
Теперь, следуя по этим «хлебным крошкам», нам нужно увидеть внутренние отношения, напряжения и силы этой самой реальности.
Дальше мы концептуализируем соответствующие схемы: они в нас уже есть (мозг что-то схватил и понял сам для себя), а сейчас мы должны сделать их осознанными, чтобы иметь возможность целевым образом направлять свои действия.
Третий этап. Теперь в пространстве нашего мышления уже существует объёмная реконструкция реальности. Конечно, это лишь её «карта», но она уже проверена и опробована.
Грубо говоря, мы теперь знаем, как по ней передвигаться, чтобы оказываться там, где нам надо (то есть получать нужный результат).
Но давайте напомним себе это ещё раз: есть «территория» (реальность), и есть «карта» (наша модель этой реальности, её реконструкция).
Каждый раз, когда мы куда-то движемся, мы идём по фактической «территории» и нам необходимо постоянно сверяться с нашей «картой», иначе это неизвестно куда нас уведёт.
Соответственно, мы должны выработать некий набор ключей (знаков, диагностических признаков, показательных фактов), которые помогут нам на постоянной основе соотносить реальность и нашу модель реальности.
Делаем шаг — и сверяемся, следующий шаг — и снова сверяемся.
Этими «ключами» являются те вопросы, которые мы должны постоянно задавать (часто просто самим себе), чтобы выяснить, где мы находимся, и насколько это соответствует ожидаемым промежуточным эффектам.
Если получается неплохо, мы идём дальше. Если нет, то возвращаемся ко второму этапу и дорабатываем свою «карту» ещё раз.
Четвёртый этап. Отработав однажды этот алгоритм, мы рискуем оказаться заложниками собственной схемы.
А сколь бы точной и продуктивной (с точки зрения полученных результатов) ни была наша «карта», «территория» (реальность как таковая) всегда сложнее и содержит в себе множество аспектов, которые не могут быть — все, целиком и полностью — учтены в рамках того или иного моделирования.
Но как нам заставить свой мозг выйти из колеи, в которую он сам себя с таким усердием загнал?
Путь один — сомнение в очевидности. Когда у нас всё начинает складно и ладно получаться, мы склонны уверовать в свою правоту и непогрешимость, а также в знание истины.
Результаты всегда могут быть лучше, но мы убеждаем себя, что сделали всё, что могли, и лучше быть не может, потому что «такова жизнь».
С одной стороны, это конечно, верно. Но с другой — кто сказал, что это действительно лучшие результаты? Мы же сами себе и сказали, следуя известному принципу экономии.
Но почему же они не могут быть «более лучшими»?
Могут, но для этого нам придётся и пересмотреть свою концептуальную модель («карту», реконструкцию), и понудить мозг сделать что-то, чего он до сих пор не делал (и даже не собирался, честно говоря).
Решение этой непростой задачки кроется в ориентировочном рефлексе (или, как его ещё называл Иван Петрович, — «рефлексе “Что такое?”»). Он возникает у нас в ответ на неожиданность, на внезапный внешний раздражитель.
Если мы найдём способ усомниться в исключительной правильности выбранного нами пути (того способа, которым мы до сего момента реконструировали реальность), то мы неизбежно обнаружим новые факты, которые до сих пор скрывались от нас.
Как только мы обнаружим эти новые факты, прежняя реконструкция реальности покажется нам несостоятельной и нашему мозгу придётся решать новый способ взаимодействия с ней. И таким образом, мы снова окажемся на первом этапе мыслительного процесса и закольцуем его.
"