ЗМЕИНОГОРСКИЙ РУДНИК ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА Моисеев В.А.

"Жизнь — игра. Всё зависит от тебя, твои идеи, твои мысли. Нужно только подняться с дивана и идти вперед, пусть медленно, но к вершине!" Фредди Меркьюри

 

Моисеев В.А. д.и.н. зав. кафедрой востоковедения АлтГУ

ЗМЕИНОГОРСКИЙ РУДНИК ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII ВЕКА

1 мая 1747 г. в истории Колывано-Воскресенских рудников и заводов началась новая страница истории. Отныне рудный край стал собственностью императора. В XVIII веке Змеиногорский рудник по праву считался богатейшим серебряным рудником России. В фундаментальной работе «Статистика Российской империи» по поводу Змеиногорского рудника сказано: «…В течении 3/4 столетия Змеиногорский рудник снабжал рудой почти все сереброплавильные заводы Алтая… С 1748 по 1858 г. он доставил 70000 пудов серебра из 92 млн. пудов руды» (1). Уже к концу 1745 г. А. В. Беэр доставил в Петербург из Змеиногорска слитки серебра, из которых было выплавлено свыше 44 пудов (723,3 кг) серебра и более 12 фунтов чистого золота (5,05 кг) (2), которое, по мнению М.Ф. Розена и др., пошло на изготовление раки (саркофага) для мощей Александра Невского. Ныне она хранится в Государственном Эрмитаже в Петербурге.

По преданию Змеевский рудник при его первоначальной разработке был так богат самородным серебром, что несколько работни
ков были заняты тем, что выбирали серебро из руды. Каждый рабочий был обязан набрать за смену полную рукавицу серебра. Причем содержание серебра в змеиногорских рудах по данным дореволюционного исследователя Г.Е. Щуровского составляло от 20 до 76 золотников в пуде (3). Исследователь горнозаводского дела на Алтае Т. Макеев вьделял шесть периодов его развития:
1. 1747-1761 гг. – освоение горных богатств края;
2. 1762-1778 гг. – подъем горнозаводской промышленности;
3. 1778-1785 гг. – упадок производства;
4. 1786-1835 гг. – новый подъем промышленности;
5. 1836-1863 гг. – застой горного дела;
6. 1864-1893 гг. – упадок и ликвидация горного производства (4).

Соглашаясь в целом с этой периодизацией, необходимо заметить, что в каждом из названных им периодов, можно вьщелить локальные временные промежутки, также характеризующиеся своими особенностями. Например, время управления Колывано-Воскресенскими рудниками и заводами А.В. Беэра (1747-1751 гг.), заложившего основы жестокого горновоенного строя на Алтае. За краткий период его правления рудники и заводы Алтая доставили в столицу более 653 пудов серебра и свыше 15 пудов золота. Чистая прибыль составила 146562руб. в год (5).

Основанием для названия главного серебряного месторождения Алтая Змеевским, а затем Змеиногорским послужило, как известно, большое количество водившихся на горе, где были обнаружены серебросодержащие руды, змей, что считалось по преданиям признаком богатства этих руд. Руды залегали жилой, простиравшейся с запада на восток на расстоянии свыше 300 метров, на различной, порой свыше 200 метров глубине, где она разделялась на 3 части. Основной рудный массив располагался на северо-западном склоне Змеиной горы, который получил название «Коренного месторождения». Драгоценные металлы – серебро, золото, а также свинец залегали гнездами в твердой породе – роговике, шпате, а также горштейне, кварце, что делало их добычу сложным и трудоемким процессом.

“Руды в сем руднике разделяются, – писал в начале XIX в. его управляющий С. Хлопин, – 1-е. На тяжелошпатовые чистые и охрени-стые; 2-е. На горштейновые новые; 3-е. Кварцевые; 4-е. Глинистые или шиферные, и 5-е. Смешанные из двух или трех упомянутых пород в различной пропорции количества”

Серебро же по форме было волосистым, листовым, вкрапленым, «налетелым», «охрустолованным»

Змеиногорский рудник начинает разрабатываться в первой половине 40-х гг. XVIII в. Однако систематическая промышленная разработка Змеиногорского месторождения начата в 1745 г. в период пребывания А. В. Беэра.

Горная работа подразделялась на несколько этапов:

подготовка месторождения к эксплуатации – проходка шахт, штолен, гезенгов, ортов, штреков, квершлагов и других выработок и их укрепление там, где это необходимо, пустой породой, лесом, рудами с бедным содержанием серебра;
транспортировка внутри горы добытой руды на тачках к стволам шахт и их подъем на поверхность;
3  подготовка руды к плавке посредством размельчения, промывки ручным способом или на рудообогатительных фабриках.

Процесс этот называется обогащением руды.

Первоначально добыча руды осуществлялась открытым способом посредством разносов, т.е. постепенно углубляемых открытых площадок, как правило на местах прежних «чудских» выработок. На них разводили большие костры, прогревали породу до высокой температуры, а потом заливали водой. Эту операцию повторяли до тех пор, пока камни не начинали трескаться и разрушаться. После чего породу извлекали и сортировали в зависимости от содержания в ней руды. Первый крупный разнос, заложенный на правом высоком берегу р. Змеевки, где она резко поворачивает на запад, летом 1745 г. получил название Комисского, в связи с прибытием в Змеиногорск комиссии А. В. Беэра. На вершине Змеиной (Змеевой) сопки был заложен разнос Полуденный, на северо-западном склоне разносы Новониколаевский и Большой, которые впоследствии слились. С территории разносов опускаются шахты № 1 и № 2 (рис. 1). В разное время с площадки Комисского разноса пробиваются шахты: Комисская, Но-вокомисская, Алексеевская, Петровская. С Большого разноса были опущены крупнейшие четыре шахты: Екатерининская (Первая), Преображенская, Вознесенская, Полуденная. Для определения простирания месторождения по сторонам света от вышеназванных разносов пройдены шахты – Филипповская, Григорьевская, Батарейная, Северная, Васильевская и др. Через каждые 7, максимум 12 саженей глубины между шахтами прокладывался горизонт или этаж. Б 1748 г. к реке Змеевке проложена первая штольня под названием Луговая. Вскоре параллельно Путовой пробита штольня Проходная. Самая большая штольня – Крестительская (в честь Иоанна Крестителя) длиной 585 саженей была заложена в 1754 г. Функциональное назначение штолен состояло в спуске по ним воды, транспортировке на тачках руд, проходе людей, разведке руд. Вентиляция осуществлялась через стволы шахт и специально пробиваемые отверстия – лихтлоги. Разносам (ямам, шахтам, гезенгам) нередко давали церковные названия -Благовещенская, Архангельская, Рождественская, Святого Николая Чудотворца и т.п. К 1748 г. глубина проходки Комисской шахты составляла семь с половиной саженей, шахты № 1 – девять саженей, шахты № 2 – восемь с половиной саженей. Одновременно с подземной инфраструктурой складывается и наземная структура обслуживания рудника: строятся кузница, слесарная, рудоразборные помещения, пробирная лаборатория, салотопня, плотницкая, мельница, пожарная часть, лесопилка, возводятся казенные и частные дома и т.д. Одним словом, начинает формироваться исторический облик Змеиногорска. К 1753 г. в поселке было уже 82 домостроения. Б центре его присланный из Барнаула унтер-штейгер Бабин в ноябре 1753 г. установил стенные часы. Управление рудником осуществлял И.Г. Герих, строительство шахт и других подземных сооружений велось под руководством Федора и Артемия Головиных, Федора Каргополова.

Роль и место Змеиногорского рудника в горном производстве Алтая и России определились быстро – это добыча серебряных руд, их обогащение и отправка на сереброплавильные заводы в Колывань и Барнаул. Б Колывани руду только обжигали и также оправляли на Барнаульский завод. Помимо серебра в Змеиногорске добывалось золото и свинец. Так, в 1753 г. из Змеиногорска на Монетный двор в Петербург с караваном было отправлено 23 фунта 23 золотника золота (6).

Практически все работы по добыче и подъему руды на поверхность велись вручную. Проходка забоев производилась металлическим бурами, клиньями, кайлами, направленными взрывами пороха. Выработки крепились деревянной крепью или пустой породой. Нередко добыча руды велась рабочими по колени в воде (в том числе зимой), или привязанными к канату ворота (рис. 2).

Для подъема руд и откачки воды на выходе шахт устанавливались сначала ручные вороты (гаспили), а затем с 1752 г. – конные (чепели). Ручным воротом четыре человека за смену поднимали с 27-саженной глубины 400 пудов руды. Производительность на конном вороте была в 4—6 раз выше.

Шахтные стволы делились по вертикали на 2 половины, по одной из которых по узким лестницам спускались и поднимались горные рабочие, другая служила для подъема руды (рис. 3). Летом 1750 г. на Змеиногорском руднике побывал будущий создатель паровой установки И. И. Ползунов. Его поразило господство на руднике тяжелого ручного труда, установленные А. В. Беэром по сути дела крепостнические порядки.

К концу первой четверти XIX в. глубина проходки рудника составила уже более 200 метров. Под землей жил своей жизнью огромный десятиэтажный подземный город. По форме этот город представлял собой опрокинутую пирамиду. Если первый этаж глубиной 11 саженей включал в себя рудное тело протяжением в 130 саженей и толщиной в 28, то второй этаж, глубиной 48 саженей, в длину был 108 саженей и толщиной около 30 саженей. Глубина 10-го этажа составляла 90 саженей. Рудных гнезд было мало, содержание серебра в руде ничтожное. На всякий случай с 10-го этажа провели четыре гезенга и «решительно удостоверились в совершенном пересечении рудного месторождения» (51).

Известный немецкий ученый К.Ф. Ледебур, приезжавший в 1829 г. в Змеиногорск и спускавшийся в рудник, так описывал свои впечатления: «При тусклом свете рудничных лампочек вглядываешься в темные ходы, из которых появляются темные фигуры и проходят мимо; рабочие, хорошо зная расположение рудничных ходов и коридоров, обычно не пользуются своими фонариками. Движение огромных водяных колес, особенно «Слоновой машины» 19 аршин в диаметре производит ужасный шум. Подземная вода поднимается на высоту 60-70 сажен. Шум этот слышен задолго до того, как приближаешься к колесам; не без страха проходит новый человек мимо колес по доскам, омываемым водою, положенным кое-где в качестве мостиков над подземными водами, и наблюдает на близком расстоянии за быстрым вращением колес.

Здесь действуют также две кузницы, одна на глубине 17, другая -30 сажен. В них идет оживленная работа, и мрачные скалистые своды, освященные заревом горнов, производят необычайно эффективное впечатление. А падение молота на наковальню здесь, в этом скалистом помещении, вызывает особое звучание» (52).

Генерал-майор А. Б. Беэр, назначенный главным командиром Колывано- Воскресенских рудников и заводов, прибыл к месту своей службы в Барнаул 13 февраля 1748 г. Первая после вступления в должность поездка А.Б. Беэра на Змеиногорский рудник состоялась в мае-июне того же года. Как свидетельствуют документы, организация работ на Змеиногорском руднике занимала в его планах важное место. И это не случайно, ибо, как отмечают Т.Н. Соболева и В.Н. Разгон, «ему на практике предстояло доказать правомерность принятого по его инициативе решения о передаче Колывано-Воскресенских предприятий в ведение Кабинета и обеспечить обещанную им прибыль от эксплуатации серебросодержащих руд» (11). Направляя А. В. Беэра на Алтай Кабинет особо обращал его внимание на разведку и поиск руд на речках Корболихе и Змеевке, а также в районе горы Змеиной. Поэтому, обосновывая необходимость посещения Змеиногорска, А.Б. Беэр подчеркивал, что это нужно «для начатия на Змеиной горе добычу серебряных золотосодержащих руд работы сильною рукою» (12)

Приехав 29 мая в Колывань, он приказывает начальнику Колы-вано-Боскресенской конторы И.Г. Улиху «для умножения добычи руд и произведения горной работы и разведования руд на Змеевском руднике… с Чагырского и других рудников горных служителей снять и послать немедленно… на Змеевский рудник». Осуществить расконсервацию шахт, снять печати, выкачать воду «и к приезду ево… тот рудник очистить и к добыче руд совсем приготовить…». А между тем рудник уже работал. Только в мае 1748г. было добыто свыше 9455 пудов руды (13).

10 июня в сопровождении И.Г. Улиха, А.И. Порошина и других лиц А.Б. Беэр прибыл в Змеиногорск. Докладывая о состоянии дел на руднике, И.Г. Герих подчеркнул, что «во многих де на том руднике… вновь зачатых местах серебряные золотосодержащие руды оказыва-ютца…». А.Б. Беэр приказал для дальнейшей разведки «сильною рукою» привлечь солдат и платить им за работу по пять копеек в день. После основательного знакомства с положением дел на руднике выяснилось, что в горной работе было задействовано всего 75 человек, из них 16 горных рабочих (бергайеров), остальные – приписные к руднику крестьяне. Темпы работ были невысокими. А.В. Беэр приказал организовать работу на руднике в две смены, по двенадцать часов каждая, численность смен увеличить. Б Комисской шахте – до 30 человек в смену. На поверхностные работы приказал привлечь солдат местного гарнизона. По его приказу были жестоко наказаны за плохую работу и нарушение дисциплины двое рабочих, присланных из Кузнецка. «Бить батожьем нещадно, чтоб на их смотря, другие их братья… в работе нерадение предъявлять не могли». Из числа других распоряжений А.В. Беэра следует отметить указание об усилении поисков руд, строительстве похверка и крепости. Все эти распоряжения А.В. Беэра и предложения других специалистов вошли в план под названием: «Как при Змеевском серебреном и золотосодержащем руднике горную работу производить», состоящем из одиннадцати пунктов и предусматривавшем увеличение темпов и объема работ на шахтах (Комисской, № 1 и № 2), Проходной штольне, разборе отвалов на «Чудских» выработках, активную разведку месторождений в окрестностях Змеиногорска (14).

После посещения А.Б. Беэра работы на Змеиногорском руднике резко активизировались. В 1753 г. на руднике действовало уже 9 шахт. Во все стороны от шахтных стволов для разведки руд прорубались орты, гезенги, квершлаги, штреки. Начинала формироваться сложная, разветвленная и многоэтажная структура подземного города, следующая по направлению залегания рудных жил (гангов). Змеино-горский рудник, подчеркивал в связи с этим советский исследователь B.C. Виргинский, вскоре стал напоминать лабиринт критского царя Миноса. Это было сложное переплетение шахт, штолен, идущих под разными уклонами галерей, гезенгов, ортов, штреков, квершлагов, в которых легко можно было заблудиться. Спуск осуществлялся по крутым без перил лестницам, устраиваемых в шахтных стволах, летом грязным, зимой обледенелым. Каждый пролет заканчивался небольшой площадкой. Спуск и подъем рядом с поднимающимися и опускающимися бадьями содержал значительный элемент риска (15).

Чтобы не возить за сотни верст пустую породу во время посещения А.В. Беэром Змеиногорска было также решено «в пристойном месте построить подлежащий похверк о девяти или двенадцати пестах и при том промывальню», т.е. рудообогатительную фабрику. На фабрике планировалось организовать обогащение руд на месте, т.е. их дробление и промывку, с целью удаления пустой породы. Первая рудообо- обогатительная фабрика и пруд были заложены в июне 1748 г., в месте впадения в р. Змеевку р. Мартазихи, в квадрате современных улиц Шумакова, Набережной, Коммунальной и Семипалатинской. Эта фабрика получила название Верхний змеевскии похверк (рис. 5). Построен он был под руководством «плотинного мастера» Афанасия Рябикова. 9 августа 1748 г. в присутствии управляющего рудником И.Г. Гериха, начальника Колывано-Воскресенской заводской конторы И.Г. Улиха и др. состоялось торжественное открытие первой рудообогатительной фабрики в Змеиногорске. Б журнале посещения И.Г. Улихом Змеиногорска за этот день имеется запись: «Для толчения и промывки руд чрез речку Змеевку от крепости в восточной стороне, заложенная в бытность при том руднике его превосходительства господина генерал-майора Беэра плотина, строится… Сего числа поутру воду заперли и в том месте, где вода течение имела, землею завалили и крепко тиною натолкли и сделали вал выше порогу с три четверти аршина» (16). Уже к вечеру пруд был заполнен водой. За плотиной на правом берегу р. Змеевки была построена фабрика с колесом, приводимым в движение водой из пруда. На фабрике производились три операции: дробление руды пестами, которые приводились в действие с помощью системы передач от колеса, ручная разборка и сортировка руды и промывка ее на специальных устройствах. Со слов И.И. Ползунова Н.Я. Савельев так описывал первый Змеиногорский похверк: «Здесь десятки людей с помощью решет мыли золото в обычных деревянных бочках. Промывка велась так, что «шлих» подвергался этой операции несколько раз. Ручными носилками люди переносили «шлих» от одного промывальщика к другому, а также, возвращая крупнозернистый «шлих» тем же способом на похверк к рудотолчейному стану для измельчения его в порошок.

Всюду, подгоняемые надсмотрщиками, сновали откатчики с нагруженными рудою тачками. Доставляемая ими руда дробилась ручными молотами и распределялась в груды по сортам. Лишь небольшая часть руды, самой богатой по содержанию металлов, отвозилась на лошадях на похверк, где раздроблялась на толчее, приводимой в действие водоналивным колесом. Это было единственное место на руднике, где использовался двигатель, преобразовывавший потенциальную энергию воды в кинетическую энергию подвижных частей механизма ручной толчеи» (17). Так. было положено начало механизации горнозаводского процесса в Змеиногорске. Обогащенную на похверке руду отвозили на Колыванский и Барнаульский заводы на переплавку. В 1749 г. только в Колывань из Змеиногорска было доставлено почти сто тысяч пудов богатой содержанием серебра руды. Добыто было больше, но не хватало транспортных средств на ее доставку (18).

В 1752 г. был построен Нижний змеевский похверк. Фабрика и пруд были сооружены на р. Змеевке у юго-восточной подошвы Змеиной горы, на дне обширной котловины, нередко называемой жителями «Ямой» (19). С некоторыми перерывами обе рудообогатительные фабрики работали почти до середины 80-х гг. XVIII в.

Уровень механизации труда на змеевских похверках был низким. «Силою водяного колеса, – описывал их работу Н.Я. Савельев, – руда дробилась в порошок и уносилась водою из ступ в длинные ящики. Из них осадок на носилках люди доставляли к промывательным лоткам, там руду граблями разравнивал промывальщик, и снова на носилках промытый песок тащили в чаны для отмочки, затем опять на промывку, снова в чаны и, наконец, разбрасывали тонким слоем на просушку». После чего увозили на сереброплавильные заводы (20).

Рабочий день на руднике начинался со звона колокола. Возле конторы рудника был поставлен столб, «на коем повешен для битья с работы и на работу, также и часов, медной колокол и над тем колоколом покрыто тесом небольшим шатром» (21). Начальники служб и участков являлись к управляющему с рапортами и производилась раскомандировка на работы. Горные офицеры и мастера, помимо выполнения определенных функциональных обязанностей, одновременно отвечали за несколько участков работы. Вот, например, расписание обязанностей нескольких специалистов в начале 80-х гг.: И. И. Фелькнер находится «у смотрения на поверхности при подъемах из шахт, при разборке, обмывке, при приеме с рудников и отпуску в заводы руд и у содержания команды обретающихся при разборе руд школьников и инвалидов». Гиттенфервалтеру П.Д. Попову поручено «смотрение при работах кузнечных, плотничных и он заведывает конюшней, салотопней и всей наружной работой». Немецкий механик И.Г. Граль состоит «при вождении всех машин».

До 1786 г. в руднике работы велись в две смены, по 12 часов каждая. Иногда в чрезвычайных ситуациях переходили на работу в три смены. Однако некоторые виды работ, например, откачку воды, нельзя было прекращать ни на один день и производственный цикл был непрерывным. По указу Кабинета с 1764 г. за работу в праздничные и воскресные дни рабочие получали повышенное жалованье. Лицам, не работающим в связи с болезнью или другими уважительными причинами, разрешали отлучаться по специальным билетам в окрестные деревни для заработков «на свое пропитание». По указу Кабинета в 1786 г. ввели так называемую «гульную неделю». Рабочие одну неделю работали в первую смену, другую во вторую, третью трудились в собственном хозяйстве или уходили на приработки. Жалованье горного рабочего составляло 15-16 рублей в год. Поскольку снабжение рабочих продовольствием и одеждой осуществлялось казной в счет их заработка, то вследствии высоких цен рабочие не только не видели этих денег, но и оставались в постоянном долгу у конторы. Руководство заводов неоднократно сообщало в Кабинет о «весьма недостаточном содержании» горнозаводских рабочих, напрямую увязывая их нищенское положение с ростом количества побегов и различных преступлений. Лишь в 1784 г. жалованье горным рабочим было увеличено от 1 до 3 рублей в год (22).

После окончания рабочей смены и выхода из забоев рабочих обыскивали. Поскольку работа на руднике приравнивалась к военной службе, отлучаться за его пределы без разрешения начальства было запрещено, по субботам производилась «генеральная перекличка», т.е. всеобщая проверка. Нарушителей дисциплины, нерадивых, а тем более беглых наказывали самым жестоким образом: прогоняли сквозь строй, садили на гауптвахту, переводили на самые тяжелые работы и т.п. Тяжелые условия труда, суровая палочная дисциплина, скудное питание, плохие жилищные условия приводили к массовым заболеваниям. Смерть порой буквально «косила» людей. Если бергайер не погибал при взрыве, от обвала и других несчастных случаев, он умирал от водянки, заражения крови, силикоза, дизентерии и других профессиональных или простудных заболеваний. Донесения и рапорты из Змеиногорского госпиталя напоминают иногда сводки военного времени. Многие рабочие далеко не всегда выдерживали тяжесть наказаний. Недобрую память в народе оставила Пригонная сопка, где под барабанный бой по выходным дням секли провинившихся (23). Доведенные до отчаяния рабочие совершали преступления, чтобы попасть на каторгу и таким путем вырваться из рудника.

Основная масса рабочих рудника рекрутировалась из числа приписных крестьян. До 1779 г. труд крестьян использовался на всех горнозаводских работах. После восстания Е. Пугачева, в котором принимали участие горнозаводские рабочие Урала, – только на транспортных работах – перевозке руды, дров, различных припасов. Отрабатывая эту «заводскую барщину», крестьяне на своих лошадях и на «своих харчах» в стужу и метель преодолевали огромные расстояния. По указу 1769 г. за один день пути крестьянин должен пройти 25 верст. Многие замерзали в пургу, других разрывали волки, третьи тонули при переправах и т.д., не случайно тракт Змеиногорск-Барнаул получил в народе название «кровавой дороги».

Широко применялся на руднике труд каторжан и разного рода арестантов. Так, в 1787 г. только каторжан, используемых на самых тяжелых и опасных работах в Змеиногорском руднике, было 49 человек (24).

Нелегок был труд рабочих и на поверхностных работах, особенно зимой на тех же похверках, постоянно в ледяной воде. На рудоразбор-ных работах применялся детский труд. На Змеиногорский рудник порой сгоняли до 800 человек детей от 8 лет и старше. Дети работали с мая по октябрь, получая за свой нелегкий для их возраста труд небольшое жалованье и паек. В то же время нормы выработки были достаточно высокими: два мальчика под руководством старика должны были за смену размельчить до размеров грецкого ореха и рассортировать 100 пудов руды. С наступлением холодов детей отправляли в горнозаводскую школу, открытую в Змеиногорске в 1761 г. По достижении 18 лет молодых людей зачисляли в рекруты, приводили к присяге и отправляли в горную работу, где они «служили» формально до 60 лет, фактически до смерти. Вышедшие в отставку получали мизерную пенсию размере 4-х рублей в год.

Вслед за строительством Нижнего змеевского похверка в 1753-1754 гг. в Змеиногорске была создана первая в России деривационная установка, т.е. искусственный канал, действующий вопреки всем мрачным прогнозам в зимнее время. Создателем этого канала был И.И. Ползунов. В ноябре 1753 г. Канцелярия Колывано-Воскресенс-ких заводов направила его на «обучение» горному делу в Змеиногор-ский рудник. Он составлял по указанию местного начальства чертежи подземных выработок и других сооружений, участвовал в строительстве «пильной мельницы», располагавшейся ниже второго похверка. От плотины пруда которого он провел к лесопилке канал, в конце его установил вододействуемое колесо, приводившее при помощи системы передач в движение механическую пилу. Вода в канале не замерзала даже в лютые морозы и лесопилка исправно работала круглый год.

Новый этап строительства целой системы технически, более совершенных и экономически эффективных рудообогатительных фабрик на р. Корболихе начинается в 60-е гг. Связан он с именем «величайшего русского изобретателя XVIII века» (25) Козьмы Дмитриевича Фролова. Однако первая фабрика для «проточки похэрцов», т.е. бедных содержанием серебра руд и «промывки на золото шлихов» была построена на р. Корболихе еще в 1752 г. Увеличение объема добычи руды, большие расходы на ее транспортировку на сереброплавильные заводы потребовали создания в Змеиногорске целой серии новых похверков. В сентябре 1760 г. в Змеиногорск приехал заместитель начальника заводов И. С. Христиани и привез с собой «плотинного мастера», выходца из Германии И.Х. Мартина, которому было велено выбрать места на р. Корболихе для строительства похверков. Места, выбранные последним под плотины и фабрики, находились «по тракту к Барнаульскому заводу лугом, повыше моста от рудника в двух верстах» и по Колыванскому тракту «по Загоре» (26). 19 марта 1761 г. Канцелярия Колывано-Воскресенских заводов направила в Змеиногорск распоряжение приступить к строительству фабрик. Были вьвделены необходимые средства и рабочая сила. Качество и эффективность первых Корболихинских похверков были низкими. Ситуация изменилась с приездом в Змеиногорск КД. Фролова.



"Не имеет значения, что думают другие – поскольку они в любом случае что-нибудь подумают. Так что расслабься... Пауло Коэльо."

Related posts